Леонид Дюк - Теория поля

Началось все с того, что он очень скучал по родителям, которые периодически работали за рубежом, а его, чтобы избежать смены школы и привычной жизни, оставляли жить под присмотром бабушки и дедушки. Нет, бабушка и дедушка были очень хорошими. Бывшие учителя, они во внуке души не чаяли, баловали его и вместе с тем могли дать много нужного и полезного для гармоничного развития. Но что там говорить, родители есть родители. Никто не сможет заменить ребенку материнской любви и заботы.

Очень часто ему снился сон, что родители неожиданно вернулись, и он, безмерно счастливый, бежит со всех ног домой, где бы он ни находился, дабы поскорее их увидеть. Каждый раз, когда он бежал, наученный горьким опытом предыдущих подобных сновидений, он пытался определить для себя, действительно ли родители вернулись или это всего лишь очередной приятный сон. И каждый раз он был твердо уверен – да, вот теперь-то уж точно не сон! И каждый раз, проснувшись, он с унынием понимал, что в очередной раз обманулся в своих ожиданиях. Как пронзительно грустно и невероятно тяжело должно быть ребенку снова и снова испытывать подобное разочарование!

Но однажды он вдруг ясно и четко понял – это сон. Анализируя впоследствии произошедшее, так и не смог объяснить себе четко, что же явилось толчком, что на этот раз случилось такого, чего не бывало ранее? В первый раз он настолько испугался, что тут же проснулся. Ощущения получались весьма необычными. Ты полностью осознаешь себя и запросто контролируешь любые свои поступки в ясном уме и твердой памяти. Но при этом ты все так же продолжаешь находиться внутри сновидения. Формально вокруг тебя ничего не изменилось, однако прежние декорации отдают теперь легким мистическим налетом и заставляют тебя чувствовать некоторую нереальность происходящего. То же место, те же предметы, те же люди, просто ты вдруг понял, что это всего лишь сон.

Он много думал о странном событии наяву, вспоминал ощущения, пытался постичь своим детским умом суть необычного явления. Когда это произошло во второй раз, он уже успел подготовиться морально и воспринял непривычную ситуацию более-менее спокойно. Ах, какое же это пьянящее ощущение свободы и безнаказанности! Самым трудным оказалось не проснуться окончательно. Ты находишься на столь тонкой границе между сном и реальностью, что, кажется, даже легкое дуновение ветра, будь то во сне или в реальной жизни, заставит тебя пробудиться. И уж, конечно, ты можешь проснуться в любой момент по своей собственной воле. И надо иметь большие способности, и приходится прикладывать серьезные усилия, чтобы не дать этой воле воплотиться в реальности.

Во второй раз ему удалось продержаться несколько полноценных минут, и, пожалуй, он испытал тогда самые яркие эмоции в своей жизни. Он еще ничего не знал и не умел делать во сне, не представлял, какие возможности открывает это новое для него состояние. Все это он понял несколько позже. Пока он мог лишь оценивать и познавать нереальность происходящего, наслаждаться свободой, совершать что-то такое, что всегда хотел сделать, но не мог себе позволить в реальной жизни.

Проснуться, оставаясь во сне, получалось на первых порах чрезвычайно редко, от силы несколько раз за год. Собственно, пробуждение происходило помимо его желания, по совершенно непонятным принципам, в соответствии с неведомыми ему законами. И оставалось неясным, что создает необходимые условия для управляемого сна и как вызвать их искусственно. Но Арсений очень любил такие моменты и сполна наслаждался ими, несмотря на то что всегда после подобных ночных приключений чувствовал себя изрядно уставшим и разбитым, поскольку был лишен полноценного отдыха.

Сначала он со свойственным ему усердием бросился реализовывать свой неудовлетворенный юношеский эротизм. Каждый раз, осознав себя во сне, он, памятуя о высокой опасности в любой момент проснуться, стремился как можно быстрее найти какую-нибудь более-менее приличную девушку, проходящую неподалеку, с целью немедленно заняться с ней сексом. Девушки во сне все сплошь попадались доступные и на все согласные, правда, немного индифферентные. Никогда не возражали и всегда вели себя ровно так, как Арсению того от них и хотелось. Впрочем, поскольку во сне самой большой неприятностью было то, что он мог проснуться, возможная необходимость применения насилия его тоже особо не волновала. Почему нет, если даже грубым и циничным своим поведением он ровным счетом никому не доставит неудобства или неудовольствия? Да и наказания никакого, очевидно, не последует, ведь это всего лишь сон.