Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

– Ну-ну, так чего же ты ждешь, помоги мне это сделать, умник, – в моём голосе звучал нескрываемый сарказм.

– Вы постоянно взываете присяжных увидеть несовершенство нашей правовой системы, мол, это она виновата в том, что возникла такая ситуация. Это хорошо, но эта система – всё, что мы имеем. И возникшая ситуация – закономерное следствие и результат системы. Такая система не могла привести ни к чему другому.

– Значит, мне нужно дать людям альтернативу, – начал понимать я, к чему клонил Триал, – и тогда они нам поверят.

– Именно! Нужно мыслить широко. Если наша система могла привести лишь к такому результату, а результат для нас неправилен, значит нужно посодействовать, чтобы в головах у людей возник образ системы, при которой такие ситуации, в которой оказался я не возникали бы. Нарисуйте идеальный образ, для вас это не должно быть сложностью.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что вы любите идеализм. Вы наслаждаетесь совершенством. Вы сами говорили это, когда объясняли свою позицию по роботам. Вы считаете, что роботы – это идеальные адвокаты.

– Ты прав.

– Тогда покажите, что идеальный робот оказался заложником неидеальной системы. И каков из этого выход? Пути два. К чему лучше идти? В какую из сторон? Сделать робота неидеальным, чтобы он соответствовал системе? Или сделать систему идеальной, чтобы она соответствовала роботу? Где будет большее благо?

– Вот, точно. Тут ты прав. Это отличная идея. Выйду и скажу: «Эй, смотрите, этот робот – само совершенство, он чертовски хорош для вас, похотливых, неотёсанных и примитивных созданий. В чём сегодня его вина, в том, что вы тупы? Да вы его просто не заслуживаете, потому он и поступает как ему вздумается. Это вы виновны в том, что он здесь обвиняемый.

– Знаете, а вот в этом уже есть какой-то здравый смысл, – заметил Триал.

– Именно, мой дорогой клиент, вот в чём прелесть суда людей. Иногда, чем бредовее мысль, тем убедительнее она для человека звучит.

– Развейте её дальше. Давайте окончим встречу, не хочу вам мешать. Думать вам придётся одному, я вам не помощник. Созидать в уме что-то новое – это сугубо человеческое качество.

Я работал в своём кабинете, который находился в здании Ассоциации. Большая часть сотрудников уже закончили все дела и разъехались по домам. На своём восьмом этаже остался только я. Дверь в коридор была приоткрыта, свет практически нигде не горел (я выключил его, когда все ушли), меня освещал только монитор компьютера, где я прописывал завтрашнюю речь. В пепельнице дымился окурок от только что погашенной сигареты. По правилам Ассоциации мы не могли курить у себя в кабинетах, но, когда тех, для кого эти правила создавались, не оказывалось рядом, я пренебрегал такими правилами.

Раздался характерный звук женских каблуков. Я отодвинулся в сторону, но глаза не могли привыкнуть к темноте, чтобы разглядеть, кто же там был. Когда человек вошёл ко мне в кабинет я включил тусклую настольную лампу.

– Здравствуй, Томас, – сказала она.

Скарлетт. Она работала государственным обвинителем уже пять лет. Выглядела эффектно – высокого роста, аккуратные каштановые волосы, стрижка каре, которая выглядела уместно практически в любой ситуации. Миловидное лицо с притягательными глазами. Ей не было и тридцати лет. Мой кабинет заполнил тонкий аромат её духов.

– Скарлет? Привет, скажу честно, не ожидал твоего визита.

Мы не раз сталкивались с ней в залах судов. Несколько раз ужинали вместе, но дальше ресторанов дело так и не шло. Мы не виделись уже полгода. На ней было платье на бретельках из грубого материала, доходившее ей чуть ниже колен. Совсем не официальный вид. Значит цель её визита была иной.

– На тебе сейчас такая большая ответственность, ты ведешь столь важное дело, я решила зайти и проведать старого друга.

Друга? Ну-ну.

– А почему не позвонила? Я бы убрал в кабинете, видишь, какой у меня беспорядок.

– Захотела сделать сюрприз.

Лучшим сюрпризом для меня была бы новость, что все присяжные на моей стороне. А каким образом твой визит мог послужить сюрпризом, если и наш последний ужин закончился не самым удачным образом (не по моей вине, разумеется), я представить не мог. И конечно, не стал произносить этого вслух.

– Очень рад тебя видеть. Включи свет, вон там на стене переключатель.

– Не хочу нарушать твою атмосферу, – она присела на стул передо мной и закинула ногу за ногу, – как идёт дело? Какие ощущения?

– Ответственность большая, ты права, – ответил я, и добавил мысленно: «Перед собой, чтобы не подвести себя и вновь оказаться на вершине».