Гораций Голд - Искривление

Это действительно был храбрый патриотический жест — совершить беспосадочный перелет в Африку на 4 Июля. Теперь он оказался в положении идиота, бессмысленно рискующего жизнью, без особого шанса приземлиться в нужной части Занзибара, на расстоянии двадцати пяти тысяч миль от Сан-Франциско, его отправной точки; и не имело никакого значения, преуспеет он или потерпит неудачу.

Он окинул взглядом указатели топлива и масла, высотомер и радиокомпас. Затем сделал несколько быстрых расчетов в уме, что пробудило дикий страх.

Он мог держать крейсерскую скорость в триста десять миль в час. Весь полет потребовал бы четыре дня, с шестью или семью часами сна в любое время, когда захочет, каждые двадцать четыре часа, пока автопилот будет держать курс и заданную высоту.

Но масла и топлива было едва ли достаточно, чтобы закончить полет. Если он попадет во власть небольшого ветра, то, вероятно, до Занзибара не дотянет.

Хороши же парни, профинансировавшие полет! Будь он проклят, что согласился рискнуть. Он мог бы выбрать Сингапур, без риска. Во всяком случае, теперь ничего другого не остается.

И он взял на два румба севернее. Вместо того, чтобы пройти над Новой Гвинеей и голландской Ост-Индией, как предполагал его старый маршрут, теперь самолет направлялся в Микронезию, архипелаг между Гуамом и Новой Гвинеей. Он шел с отличным временем. Через двадцать девять минут пополудни миновал сто восьмидесятый меридиан, и вместо того, чтобы догонять вечер 5-го июля, оказался в 6-ом. На часах было без двадцати трех минут шесть, когда он пролетел над Каролинскими островами.

Принятое решение приподняло его настроение. Он даже позволил себе фальшиво насвистывать песенку. К этому времени нового дня он уже был на подлете к Сингапуру. Теперь ему не терпелось посмотреть, как выглядит эта адская бездна мира.

Что-то показалось ему странным, когда он отвел взгляд от приборов и всмотрелся в воду. Быстро помрачнело внизу, хотя небо оставалось чистым. И, несмотря на то, что единственным звуком был гул пропеллера, море выглядело беспокойным и неровным, поднимая высокие волны с белой пеной.

Он опустился настолько низко, насколько осмелился, скользя на бреющем полете в сотне футов от волнующейся воды. Сдвинув рычаг, отодвинул левое окно.

Внезапно, сквозь рев, над бурунами волн ему послышались вопли тысяч голосов. Он в сомнении покачал головой, подумав, что это сказалось долгое сидение за штурвалом.

Нет! Через мгновение он увидел источник крика, вода буквально кишела от бултыхающихся в ней людей. Несвязные, безумные вопли ужаса долетали до его ушей. Некоторые лица повернулись к нему. Пока он смотрел, онемев от ужаса, сотни их уходили под воду, оставляя только пузыри, которые разбивали мощные гребни волн.

Он задрал нос, чтобы подняться на восемьсот футов и в отчаянии посмотрел вокруг. Повсюду, куда хватало взгляда, все пространство, что открывалось под ним, было заполнено плавающими людьми, миллионами их.

Бессильными пальцами он щелкнул тумблером радио. Затем неуверенно стал звать своего диспетчера в Сан-Франциско. Мгновением спустя ему откликнулся неразборчивый голос.

— Говорит капитан Грей, — сказал он. — Я над Каролинскими островами, 8°30′ северной широты, 158°23′ западной долготы. Здесь масса тонущих людей вокруг. Что мне делать?

Радио беспорядочно захрипело на разных языках. Долго он слушал непостижимый рев слившихся воедино голосов, с тоской глядя на миллионы обреченных людей, которым он не мог помочь.

ИНДЕЙЦЫ были уже у подножия холма и шустро взбирались по пологому склону. Лэнс бежал к дому, призывая на помощь, сердце его дико билось. В то же время он ощущал некую отстраненность, не веря в реальность кошмара. Слишком безумно, чтобы быть правдой.

И все же, он мчался во весь дух. Его короткие ноги бешено молотили воздух, при этом он непрестанно оглядывался назад, на индейцев, которые быстро сокращали расстояние. Полагая, что уже достиг двери, он протянул руку, чтобы схватиться за ручку.

И ничего не почувствовал, никакой двери. Сначала он решил, что еще не дотянулся до нее и машинально сделал еще несколько шагов, как вдруг оказался в доме, за плотно закрытой дверью, за которой остались атакующие индейцы. Очевидно, он прошел сквозь нее. Не было никакого другого способа, которым он мог войти в дом, не открывая дверь. Но он отказывался верить в это.

Он остановился, тяжело дыша от напряжения и слыша крики бегущих индейцев. Пусть бегут! У него не было сил двинуться с места.