Джек Вэнс - Золото и железо

Пытаясь сдерживать гнев, Барч напомнил: «Одного из нас убивают каждые несколько недель».

«Приходят другие, — сказал Клет. — Если кого-то не будут убивать, не хватит места для всех».

«В следующий раз клау могут убить тебя — или меня».

Клет пожал плечами.

«Вместо того, чтобы покорно ждать, пока нас истребляют, нам нужно самим охотиться на них — убивать подруодов и черных клау».

«Нет, нет! — Клет потерял терпение. — Тогда спустится военный корабль, и от пещеры ничего не останется, мы все сгорим. Ты хочешь сдохнуть прежде времени, землянин? Мы здесь не так уж плохо живем! — бритоголовый подруод самоуверенно усмехнулся. — У нас есть пища и женщины. Так было уже много, много лет. Лучше ничего не менять».

Барч медленно поднялся на ноги, глядя на Клета с сожалением и раздражением — тот безразлично поднял глаза и тут же опустил их к точильному камню.

Прошло пять дней — пасмурных безотрадных дней непрерывного дождя и штормовых порывов ветра, наполнявших Большую Дыру зловещими завываниями.

На шестой день стало тихо; под верхней, светло-серой пеленой туч протянулись параллельные шевронные полосы темных перистых облаков. Барч нашел Клета за завтраком — тот поглощал копченое мясо с лепешками из каши.

«Сегодня клау могут вернуться. Если спуститься к ущелью и спрятаться там, где подруоды заходят в долину…»

Продолжая грызть кость, Клет упрямо тряс головой. Комейтк-Лелианр опустилась на колени у огня и переворачивала лепешки на раскаленном плоском камне. Повернув голову, она сухо сказала по-английски: «Не спорь с ним, Рой. Если он что-нибудь вбил себе в голову, его уже не переубедишь».

Бритоголовый подруод поднял голову: «Что она говорит?» Уронив кость, он опустил широкие красные ладони на стол.

Барч смотрел на вождя свысока, с презрением и отвращением. Кровь бросилась землянину в голову — он чувствовал, что может постоять за себя. «Может быть, ты хочешь жить в пещере до конца своих дней, как животное, — низким хриплым голосом сказал Барч. — Я не хочу!»

Глаза Клета блестели под черными бровями: казалось, он прислушивался — но не к словам Барча, а к какому-то тайному внутреннему голосу.

«Если мы будем помогать друг другу, может быть, мы смогли бы как-нибудь покинуть Магарак».

Клет презрительно крякнул и вернулся к обгладыванию кости: «Глупости».

Барч отступил на шаг: «Глупости?»

Клет усмехнулся, блеснув большими белыми зубами, и махнул костью в сторону Комейтк-Лелианр: «Она мне часто о тебе рассказывает. Ты спятил. Ты воображаешь, что можешь улететь в космос и при этом каким-то чудом выжить». Подруод повысил голос, его звездчатые зрачки расширились: «Довольно глупостей! Здесь — долина Палкваркц-Цтво. Я — Клет. Больше не о чем говорить».

Барч медленно прошел к выходу из пещеры, захватив с собой лук и колчан со стрелами.

«Эй! — ворчливо позвал его Клет. — Куда ты собрался?»

«Не твое дело».

Из глубины пещеры послышался резкий скрип скамьи — Барч увидел, что Клет потянулся за своим луком. Вынырнув из пещеры, Барч быстро спустился на ровный участок перед входом. Оглянувшись на бегу, он увидел Клета — тот стоял в расщелине, как героическая статуя Марса, натянув тетиву и прицеливаясь. Барч бросился плашмя на землю: стрела прожужжала у него над головой. Он вскочил, забежал в чащу, выхватил стрелу из колчана и ждал, побледнев и дрожа от напряжения.

Клет обвел долину безразличным взглядом и вернулся в пещеру.

Барч угрюмо спускался по склону, расталкивая плечами влажные перистые листья. « Бесславное поражение! » — думал он. Оглянувшись, он бросил взгляд на известняковый обрыв, под которым скрывалась пещера. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел Комейтк-Лелианр, пружинистыми шагами выходившую из пульсирующего радужными разводами сферического звездолета. Если она вообще его тогда заметила, для нее он был частью местного ландшафта, примитивным аборигеном. Барч неожиданно смог представить себе, в какой-то степени, какими видела вещи лектванка. « Несчастная! — подумал он. — У нее даже земная еда вызывала отвращение ». Что ж, что было, то прошло. Что теперь? Вероятно, он мог бы вернуться в пещеру, когда иссякнет вспышка раздражения Клета. Пройдут долгие годы, он постареет, в нем угаснет искра непокорности судьбе…

« Нет! — сказал себе Барч. — Уж лучше я закончу свою жизнь в щупальцах воздушного плота клау ». Он повернулся и трусцой побежал к ущелью в нижнем конце долины. Вскарабкавшись на левый обрывистый склон, он пробрался туда, где теснина максимально сужалась.