Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

– Николай Валерьевич, простите, пожалуйста, я прогуливаю.

В современном мире непросто найти телефон-автомат, особенно если он очень срочно нужен.

– Я заметил, – отозвался Стерх в трубке. Голос его не предвещал ничего хорошего.

– Пожалуйста, скажите… Этот дальнобойщик, водитель… которого я… он выжил?

Он очень долго молчал. Сашку заново начало трясти.

– Да, – отозвался он наконец.

– Спасибо… Понимаете, я… наверное, я опять расту как понятие. Я знаю, что должна быть на занятиях, но мне надо сделать кое-какую… работу над ошибками.

– Вы все еще студентка, – его голос иссушился, будто колодец в пустыне. – А сессию нельзя отменить.

– Я… все отработаю, что пропустила, – пролепетала Сашка. – Честное слово. Вы же меня знаете…

– Знаю, – сказал он медленно. – Саша, осторожнее. Пожалуйста.

– Николай Валерьевич, – сказала Сашка, – тот мир, который изменится… обновится… Он будет лучше. Поверьте мне!

– Это не вопрос веры, – сказал он глухо. – Есть ошибки, которые нельзя исправить, но можно извлечь урок… Возвращайтесь.

Два часа пути на электричке напомнили ей детство, хотя вагон был современный, не такой, как Сашка помнила из загородных поездок с мамой. Стоял очень яркий солнечный день, по обе стороны тянулся осенний лес, и каждая мелочь, попадавшаяся на глаза, казалась добрым знаком – яркие, будто игрушечные машины в очереди у железнодорожного переезда. Цапля на мокром лугу, далеко, живописно. Дети на велосипедах. След от самолета в голубом фарфоровом небе.

Она ехала возвращать двум хорошим людям их любовь – пусть спустя годы. Валентин и Сашкина мама созданы друг для друга, и то, что они оба до сих пор одиноки, только подтверждает их право на счастье. Валентин, конечно, тоже постарел, он почти не общается со взрослыми сыновьями, возможно, в депрессии или пьет. Пусть его придется вытаскивать из нищеты. Возвращать веру в себя. Но стоит этим двоим встретиться один раз, как будущее счастье станет необратимым…

Коттеджный поселок. Охраняемый въезд. Сашка немного потопталась у проходной – тот Валентин, которого она себе представляла, жил бы в старой пятиэтажке… Впрочем, он хороший специалист и занимается медицинской техникой, отчего бы ему не быть благополучным?

– Здравствуйте, Валентин Петрович. Это я вам звонила.

– Я слушаю. Хотя и не совсем понимаю, чем могу вам помочь…

Он стоял перед ней на пороге – ухоженный, отстраненный, чужой мужчина. Сашка даже не узнала его с первого взгляда; он постарел гораздо меньше, чем Сашкина мама, и это была неожиданность, не очень приятная.

Ничего, сказала она себе. Мама расцветет, когда влюбится. Помолодеет. Валентин не сможет не оценить.

– Я… от Ольги Антоновны Самохиной, – проговорила она вслух. – Вы познакомились с ней… много лет назад на курорте.

Он смотрел без раздражения, но с досадой – не мог понять, почему вообще согласился на этот разговор. Сашка, готовясь к встрече, отчего-то была уверена, что имя разомкнет его память. А если нет – то она подтолкнет и поможет совсем чуть-чуть.

– У вас был сердечный приступ, – продолжала Сашка, мягко глядя ему в глаза. – Она помогла вам. Навещала в больнице. Помните?

И показала ему фото на экране своего планшета – мама смеется на краю прибоя, молодая, счастливая.

– Не помню, – сказал он искренне. – Вы меня с кем-то путаете. И, поверьте, я не помню лиц всех, с кем когда-либо был знаком.

Его недоумение отсчитывало последние секунды этого странного разговора. Сейчас он вежливо извинится, попрощается и запрет дверь…

Камеры внешнего наблюдения, глядевшие с трех сторон, зафиксировали в этот момент, что девушка, стоявшая напротив мужчины в дверном проеме, шагнула вперед, но оступилась и, падая, уцепилась за его локоть – инстинктивно, надо полагать. Мужчина не сделал попытки вырваться – наоборот, он попытался поддержать ее…

Сашка вошла в его память. Увидела его изнутри – каким он был и каким стал. Увидела по-своему гармоничный, но совершенно замкнутый мир – здесь нет места для других людей и привязанностей. Нет причального шлюза, этот человек самодостаточен; Сашка развернула его по временной шкале, размотала катушку полустертых воспоминаний…

Был вечер. Мама блаженствовала, опершись о балюстраду, а Валентин стоял рядом, светловолосый, незагорелый, он ведь прибыл на курорт только сегодня утром. Мама улыбалась, и на щеках у нее появлялись ямочки. Особенная улыбка.