Натали Хеннеберг: Солнце Туле

Когда-то, на протяжении бог знает скольких веков, он был отважным космическим авантюристом, предводителем звездных армад, разрушителем враждебных миров, победоносно выходившим из любой схватки. Рассказывали, что он не однажды спасал Землю, но теперь ему не было до этого дела. По сути, наиболее долгоживущей частью его существа было идеализированное воплощение космического героя, великолепного животного, которым восхищались обитатели тысяч звездных миров.

Ближе к концу исчез и звездный герой; осталось одно животное. С внезапным ужасом Соллер подумал: было ли происходящее его первой смертью, или в этом изношенном теле помещались и другие сущности? Во время внезапной вспышки просветления, напугавшей его едва ли не больше, чем все остальное, его пронзила мысль: а что, если его организм просто забыл, как нужно умирать?

Если так, то ему придется жить до тех пор, пока в его теле, истинном воплощении живого трупа, не произойдет полный распад всех клеток, пока он не почувствует, как разлагаются его внутренности, как легкие превращаются в жижу, заполняющую грудную клетку, как мозг… Он затрепетал, будто попавшая в липучку муха.

Друзья, которых он знал, оказались счастливее его — старость поразила их на лету, и они бросили штурвал в самый последний момент перед тем, как превратиться во вновь вспыхнувшую звезду. Другие герои неожиданно исчезли в диких джунглях неисследованных планет, наконец, третьи утонули в бездонных болотах… Свирепые кошки-гиганты, чудовищные пиявки Альфарда или живые камни Прозерпины довершили начатое. Ему же не повезло, потому что он очутился в руках себе подобных, и теперь его заставят прожить до конца. На нем будут изучать, как происходит деградация великолепного образца человеческого существа.

И его охватила глубокая печаль.

И тогда.

В его предплечье вонзилась игла шприца, и сквозь ватный туман полубессознательного состояния до него донесся голос. Если бы он был в состоянии сформулировать свою мысль, он сказал бы, что незнакомец материализовался из небытия перед его гамаком — настолько неожиданно в его поле зрения возник силуэт человека. Облаченный в огненно-красный рабочий комбинезон, с острым профилем, над которым покачивалась двойная антенна, похожая на ласточкин хвост… Тонкие губы, слегка выпуклые глаза.

— Позвольте представиться, — сообщил незнакомец. — Доктор Мист, бактериолог. Тот самый, который…

Появившийся был почему-то крайне неприятен Соллеру. Фрэнк сразу же почувствовал желание увидеть, как тот убирается отсюда. Просто чудо — но он даже смог промычать что-то неодобрительное. Человек, назвавшийся Мистом, следил за ним с нескрываемым научным интересом. В конце концов, доктору показалось, что почти мертвому его пациенту удалось произнести, хотя и весьма невнятно, несколько слов: нечто среднее между «изыди, сатана!» на языке Земли и каким-то исключительно грязным межпланетным ругательством.

— О, вы еще держитесь! — воскликнул явно восхищенный доктор. — Пока вы еще не в состоянии говорить отчетливо, но прогресс очевиден. Мы сможем с вами договориться.

Он уселся в кресло из антисептического полимера.

— Я ввел вам минимальную дозу моей новой сыворотки, — сообщил он. — У нее еще даже нет названия. Она почти мгновенно обновила в вашем организме дезоксирибонуклеиновую кислоту, то есть, ДНК. Дело в том, что ваша ДНК внезапно свернулась, точно скисшее молоко. Да, именно этот процесс и вызвал ваше катастрофическое постарение. Тело человека — это весьма несовершенная, хотя и исключительно сложная химическая фабрика. ДНК на этой фабрике обеспечивает связь между разными цехами. Наша наследственность, наша способность к выживанию — всё зависит от ДНК. Стоит нарушиться связи между разными системами организма — и наступает конец. Моя сыворотка нейтрализует накопившиеся токсины и постепенно выводит их из организма, после чего восстанавливает недостающую ДНК. Да, конечно, это ещё не вечная молодость, но уже определённый шаг на пути к ней. Как вы себя чувствуете?

Из глотки, забитой слизью, вырвалось одно-единственное слово:

— Плохо!

— Великолепно! — обрадовался доктор. — Вы уже способны произносить отдельные слова. Надо сказать, что госпитализировали вас весьма своевременно. Должен признаться, что у меня уже было несколько опытов с астронавтами. Увы, до сих пор — сплошные неудачи! Ваши коллеги, охваченные какой-то непонятной застенчивостью, пытались перед неминуемым концом то спрятаться в липкой грязи болот Вроуцина, то бросались очертя голову в пасть гигантских розовых паразитов, скрывающихся между холмами ферментирующих удобрений на Гермесе — ну, вы, конечно, слышали об этих огромных гельминтах… Так погибли самые прославленные наши герои — Эрик-Ракета, Морган-Галакт… Это какое-то безумие! — доктор быстро потёр одна об другую свои длинные тонкие руки, затем переплёл пальцы, обхватив острое колено. — С вами нам повезло гораздо больше. Конечно, процесс восстановления еще несовершенен, и действует сыворотка нестабильно, но мы уже можем извлечь вас из бездны одряхления. Кстати, ведь это вы первым облетели на ракете Юпитер?