Роберт Силверберг - Девушка мечты (сборник)

— Эй! Угадай, кто пришел, Мэрилин! Я... — Его голос замер.

Она стояла посреди комнаты, неподвижная, с открытыми глазами, изумленно приоткрытым ртом, и очень походила на манекен в магазине — на какую-то свою копию в полный рост. Марш никогда не видел никого так мертво выглядевшего и все равно настолько живого.

Это было так, словно ее выключили, когда он ушел, и еще не успели снова включить.

Прошло не больше доли секунды, прежде чем она ожила и тепло заулыбалась, но и этой доли секунды было достаточно. Жизнь снова вошла в нее, изменения были очевидны. Марш чувствовал, как по спине бежит холодок, когда она побежала к нему.

— Фил! Фил! Ты же писал, что приедешь в пятницу, а сегодня только среда! Любимый, я как раз собиралась все прибрать и удивить тебя порядком, но думаю, что твое появление гораздо лучше удивления... Не так ли?

— Конечно, — сказал он без всякой теплоты.

Он не мог не думать о том, что увидел, когда открыл дверь — о марионетке Мэрилин, которая стала реальной, когда поняла, что он глядит на нее.

И он не мог не думать о предупреждении Девенпорта: Никогда не знаешь заранее, что найдешь, если приедешь без предупреждения . Возможно, подумал Марш, что Девенпорт и не имел в виду возможную неверность. Может, он намекал на что-то более ужасное, чем супружеская измена .

Рука Мэрилин слегка погладила его по щеке.

— Поверить не могу, что ты действительно вернулся. Я уже привыкла к тому, что увижу тебя только в пятницу... Я считала дни и часы, а с завтрашнего дня собиралась начать считать минуты.

— Нас привезли быстрее, чем рассчитывали. Поэтому мы получили два дополнительных дня — и нам даже оплатят их!

Марш попытался улыбнуться, но неотвязные мысли лишили его улыбку беззаботности.

— Ты какой-то странный, — сказала Мэрилин. — Холодный... почти что напуганный. Что-то не так? Любимый, два года... Надеюсь, с тобой там ничего не случилось!

Он приложил усилие, чтобы отбросить свое странное настроение.

— Да нет, просто непривычно быть дома, только и всего. И еще всякие мысли... — Он огляделся. — А тут все по-прежнему. Ты хорошо заботилась о доме.

Все выглядит так же, как тогда, когда я уходил. Пепельница, полная сигаретного пепла, сливы в блюде. Словно декорации и реквизит, мелькнула у него странная мысль. Ведь декорации и реквизит не изменяются, если никто не меняет их .

— В холодильнике есть пиво, — сказала Мэрилин. — Твоя любимая марка. Я закупила его для пятницы.

— Тогда пойдем выпьем. А то у меня что-то в горле пересохло...

Марш последовал за ней на кухню. Он вспомнил кое-что еще, что-то, о чем разговаривал с Гарри Девенпортом примерно год назад. Потом он забыл об этом разговоре, но теперь, как по волшебству, в его голове появилось все до последнего слова.

Это было немного позже Бейсика, они были в Германии, где в основном пили темное немецкое (очень вкусное) пиво и глазели на проходящих мимо немецких фрау.

Маршу и Девенпорту предстояло убить в Гамбурге целый день, они там были водителями, и пока на другой стороне улицы тянулось совещание на высоком уровне, шоферы томились ожиданием и ждали, пока их позовут.

Они были в одном из немецких баров, пили настоящее баварское темное крепкое пиво и то и дело перебрасывались словами. Марш пробыл в армии еще не настолько долго, чтобы привыкнуть к тому, что он далеко от своей жены. Он постоянно ощущал одиночество и не был слишком уж разговорчивым. Но с Девенпортом особенно и не поговоришь. Этот здоровяк всегда казался где-то на расстоянии в полмиллиона километров и был холоден, как вершина Эвереста. Марш почти ничего не знал о нем, несмотря на то, что они все время были рядом.

Но затем мимо прошла немецкая девушка, похоже, из тех, кто раздобрел на диете из винегрета и пива. На вид ей было лет двадцать пять, и она могла бы быть симпатичной, если бы сбросила килограммов двадцать. Марш задумчиво поглядел на нее. На ее толстом, улыбчивым лице не было заметно никаких признаков интеллекта.

За ней прошла еще одна девушка, потом еще одна. Приятные пухлые девчонки, которые, казалось, только и делали, что питались печеньем.

— Посмотри-ка на них, — сказал Марш Девенпорту. — Идут себе одна за другой, и все они одинаковые. Похожие друг на друга, как манекены на витрине. Черт побери, неужели я старею, раз меня тянет философствовать? — И он сделал большой глоток темного немецкого пива.

Но Девенпорт смотрел на него с холодным, насмешливым лицом.