Роберт Силверберг - И рушатся стены [сборник]

— Надеюсь, что так, — сказал Эмори.

Пьеса была названа «Нет больше барьеров», девяностоминутная видеофеерия, и все средства массовой информации за последние недели были переполнены ее рекламой. Эмори удалось собрать больше миллиона на производство, половина из которого пошла на оплату времени «Трансвидео», а остальное на рекламу и зарплаты сотрудников. Режиссер, сценарист и часть команды работали бесплатно, что значительно уменьшило расходы.

Пьеса пробудила огромный интерес, который рос с каждым днем, приближавшим ее выход в свет. Имена Джона Эмори и Херли были наиболее заметными в связи с нею: Эмори в качестве режиссера, а Херли как звезда экрана. На самом деле Эмори с самого начала знал, что Херли не появится в пьесе. Люди, которые примут участие в создании «Нет больше барьеров», все без исключения, закончат свою карьеру в видеобизнесе той ночью. Херли не хотел подвергать опасности свое будущее, но он принял тридцать тысяч долларов за использование своего имени при условии, что в конце пьесы будет объявлено, что он отказался от участия в ней.

Эмори уговорил его пойти на это. Имя Херли было огромным активом. Разумеется, люди, которые буквально фанатеют от него, будут смотреть пьесу, по крайней мере первые десять минут. А именно эти минуты имели значение.

Что касается спонсора программы, то весь канал и любой сотрудник знали, что время для этой пьесы купила организация под названием Лига Свободы. Все видеоканалы продавали время лицам, предлагающим самую высокую цену, так и тут — человек вел все переговоры через агента по имени Бартироун и подписал документ, в котором было обещано, что клиент не планирует показать пьесу атеистическую, безнравственную, подрывную или девиационистскую. Это была страховка, необходимая видеоканалу. Несколько позже Лига Свободы отказалась от услуг отдела сценариев.

— Кавана очень упорствовал, — сообщил Бартироун Эмори. — Он настаивал, что все используют его отдел и никакая пьеса не выходит в эфир без печати одобрения отдела. Но в нашем договоре купли-продажи нет ни единого пункта, где было бы обязательно, чтобы мы непременно пропустили пьесу через отдел Каваны. Он говорит, что это поможет позже в случае неприятностей с законом.

— Передайте ему, — сказал Эмори, — что у Лиги достаточно денег, чтобы пойти на любой судебный процесс, который может быть возбужден, таким образом мы сами поработаем над пьесой не хуже сценарного отдела.

Каване так и передали. Он принялся возражать, но, к своему удивлению, обнаружил, что нет никаких способов заставить спонсора использовать сценарный отдел, если спонсор того не хочет.

Эмори проводил репетиции с командой актеров и обслуживающим персоналом по утрам, днем сидел с Каргом над списками произведений искусств, а вечерами выполнял свою обычную работу по выпуску очередной пьесы. Это был напряженный график, но он постепенно втянулся. Он обратился в детективное агентство, чтобы они нашли одного одноногого нищего, выпрашивающего подаяние в Манхэттене, и когда его нашли, Эмори предложил ему пять тысяч за исполнение главной роли в новой пьесе. Бывший актер, разумеется, принял это предложение.

Постепенно все шло на лад. Тед Беккер написал воззвание: «Люди всех стран, объединяйтесь!» и нашел где можно размножить этот листок. Пресса работала день и ночь, готовя сто миллионов жителей к взрыву бомбы, Эмори даже нанял эскадрилью вертолетов, чтобы распространять рекламу с воздуха.

Эмори жил по твердому расписанию. Причем для этого ему пришлось разделиться на три части. Одна его часть работала с Каргом и была отделена от другой части, которая готовила еженедельную видеопьесу, а обе они были полностью отгорожены от той части, которая по утрам трудилась над «Нет больше барьеров». Дни мелькали, как телеграфные столбы за окнами вагона. С рекламных плакатов телефакса буквально кричали аршинные слова:

«СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ! НЕ УПУСТИТЕ ВИДЕО СЕНСАЦИЮ ГОДА!»

В релаксомате Эмори услышал разговор:

— Ты собираешься смотреть завтра вечером эту пьесу?

— Наверняка. Почему бы и нет, после такой-то рекламы?

— Вот и я тоже. Мне чертовски любопытно, что это будет за пьеса?

И вот наступил четверг. Днем часы ползли, как улитки. Эмори выпросил у Карга на сегодня перерыв и провел весь день в релаксомате , бесполезно пытаясь сбросить накопленное напряжение.

В семь тридцать он поймал такси в жилой части города и поехал в студию. Это была единственная пьеса, на которой он собирался присутствовать.