Роберт Силверберг - И рушатся стены [сборник]

— В этих репликах, — спокойно продолжал Кавана, доставая отпечатанный листок бумаги из ящика стола, — упоминаются блюда, которые в ходу в латиноамериканских странах, а также рис, являющийся основным продуктом восточных стран, один случай из английской истории и намек на безрассудное поведение французских женщин. Четыре прямые интернационалистические ссылки, и всех их не было в пьесе после того, как мой отдел очистил сценарий.

У Эмори зашумело в ушах, так что он едва слышал голос Каваны. Он уставился на его лицо, ставшее почему-то шире обычного, на тонкогубый рот и покрытые прыщами щеки. А ледяной голос Каваны все жужжал и жужжал у него в голове.

— Это показалось мне весьма странным, Джон, и я перепроверил ваши последние три пьесы. И еще более странным показалось то, что все они внезапно возникли после шоу Хэла Херли, а также вскоре после того, как Херли сыграл главную роль в вашей пьесе от четвертого мая.

Эмори почувствовал, что в горле у него внезапно пересохло.

— К чему вы ведете, Дэйв? Вы называете меня девиантом?

— Я просто предупреждаю вас, а никем не называю... пока что. Вы один из самых наших прекрасных режиссеров, Джон. Я бы не хотел, чтобы вы пошли дорогой Теда Беккета и Ли Ноерса.

— Вы косвенно обвиняете меня в подрывной деятельности. Вы обвиняете меня в тех вещах, которые внезапно появились в моих постановках.

— Да вовсе нет! — рявкнул Кавана. — Не надо говорить за меня. Я просто обращаю ваше внимание на определенные случайные ошибки и выражаю надежду, что вы сумеете избежать их в будущем. Иначе...

— Иначе что?

— Иначе мы, с сожалением, будем вынуждены аннулировать ваш контракт, Джон. Это причинило бы нам боль. Мы уважаем вас и ваш талант. А вы — талант, Джон, что очень редко в нашем бизнесе. Вы настоящий талант.

— Не надо осыпать меня стандартной видеолестью, — вспыхнул Эмори. — Это у вас не очень убедительно получается, Кавана.

— Ладно, — сказал Кавана очень тихим голосом, который был гораздо опаснее, чем любой гневный крик. — Буду говорить начистоту: мы собираемся очень тщательно контролировать ваши постановки. Если что-то найдем, то просто уволим вас. Наш бизнес не может вынести подрывной деятельности. Нам не нужны проклятые девианты-уклонисты, наполняющие головы наших зрителей грязью и интеллектуальным мусором. Понятно?

— Вот теперь я все понял, — сказал Эмори. — Спасибо, что ясно объяснили мне, Дэйв.

— Пожалуйста. Я надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам, Эмори. Вы не такая уж крупная фигура, чтобы мы не могли вас сломать. Каждое мое слово уже получило одобрение Грабена. Мы долгое время наблюдали за вами. И не потерпим всякой дряни. В конце концов, у нас есть обязанность перед нашими зрителями. И мы должны думать о наших клиентах. Мы...

— А теперь вы злитесь, Дэйв. Успокойтесь.

Эмори усмехнулся прямо в лицо главе сценаристов, встал, погасил сигарету об атласную оборку стола Каваны, повернулся на каблуках и ушел.

Он спустился на лифте в свой кабинет, находящийся на десять этажей ниже кабинета Каваны. Там он набрал номер Ноерса. Как только худое лицо писателя появилось на экране, Эмори сказал:

— Кавана только что вызывал меня на ковер. Он сказал, что уволил вас.

— Примерно час назад. Я думаю, он выявил несколько тайных вставок в моей последней пьесе. Я справлюсь, хотя... Мой агент уже договаривается, чтобы я писал пьесы для «Юниверсел» за полцены под другим именем.

— Хорошо. Но Кавана перехитрил меня, он раскрыл всех нас.

— Что именно он сказал?

Эмори коротко пересказала ему беседу с Каваной. Ноерс нахмурился, криво усмехнулся и наконец заявил:

— Другими словами, у нас теперь в запасе мало времени. И вас тоже могут подцепить на крючок в любой день, Джон.

— Да знаю я. — У Эмори внезапно пронеслось в голове, а стоит ли так рисковать, стоит ли вести дальше этот безумный заговор и жертвовать собой, не лучше ли отказаться от своих планов, но он выкинул эту мысль из головы. — Сколько наличных мы можем немедленно собрать?

— Девяносто видеоминут стоят пятьсот тысяч, — сказал Ноерс. — Я не могу много дать в виду моей нынешней безработицы. Не больше, скажем, тридцати тысяч. Мэтт Виглан даст еще сто тысяч. А вы сколько?

— Я тоже дам сотню тысяч. Беккет мало чем может помочь, но участие может принять еще Херш Каймэн.

— Тогда денег нам хватит, — сказал Ноерс. — Я напишу сценарий. Вы подберете актеров. Виглану мы позволим вести переговоры, разумеется через его агентов, так как он единственный из нас находится на хорошем счету, насколько нам известно. — Ноерс усмехнулся и добавил: — Мы свалим их, Джон. Мы действительно их прикончим.