Роберт Силверберг - И рушатся стены [сборник]

— Обтирания, сэр? Упражнения? Механостимуляторы?

Эмори нетерпеливо покачал головой.

— Не сегодня, Джо. Как-нибудь в другой раз.

У него было большое искушение воспользоваться этими предложениями, но Эмори отмахнулся от них. Нужно было кое-что срочно сделать.

Хэл Херли был костлявым, стройным человеком ростом за метр восемьдесят, носил свободную габардиновую рубашку, ярко-зеленые брюки и домашний дюропластовый нашейный платок, повязанный сложным узлом. Казалось, он излучал здоровье, достоинство, силу и очарование. Открытая улыбка указывала на его искренность и теплоту. Вряд ли было удивительно, что его монологи, сделанные в традиционном домашнем стиле, станут так фантастически популярны среди американцев. Казалось, он подвел итоги всех подсознательных коннотаций населения, носящего ярлык «американцы».

Но кое-чего американцы не замечали в нем, а Эмори, будучи весьма проницательным знатоком характеров получше средних телезрителей, немедленно уловил это. Что-то вспыхивало в глазах Херли, а также легкое напряжение мышц челюсти возникало всякий раз перед тем, как он непринужденно улыбался. И все это говорило о прозорливости и амбициях, находящихся почти что на грани жадности.

— Может, вы дадите мне какую-нибудь роль в вашей пьесе, мистер Эмори? Например, главную роль? — сказал он.

Его голос был глубокий, он мягко произносил согласные, как уроженец Новой Англии, и медленно тянул гласные, как истинное дитя Юга, а также четко выговаривал окончания слов, что характеризовало в нем жителя Среднего Запада. Короче, все слои населения страны были воплощены в нем одновременно. Они находились в офисе Херли в Башне «Трансвидео», роскошно меблированном местечке, которое странно отличалось от простых, казалось, вкусов Херли-публичного.

Эмори медленно кивнул.

— Точно ничего не обещаю, но руководитель группы кастинга принимает решения, предварительно посоветовавшись со мной. Поэтому мы и имеем такой успех. Мы могли бы написать пьесу непосредственно под вас или, скорее, под характер этакого доморощенного типа, какой вы воплощаете. Вам было бы это нетрудно — вы бы просто играли Хэла Херли по имени Джо в какой-то там видеодраме.

Херли облизнул губы, явно что-то подсчитывая.

— Вы думаете, это будет благоприятно для моей карьеры, мистер Эмори? Я бы не хотел разочаровывать свою публику.

— Я покажу ей настоящего вас. Кроме пятидесяти тысяч долларов, которые вы получите за участие в моем «Часе драмы», вы создадите себе гарантированное будущее. Подумайте сами, Херли: вы не единственной такой сейчас в эфире. Род Гарсон из «Юниверсал» вполне соперничает с вами по рейтингу, а есть еще много других. Вы не можете вечно держаться в первой строке. Когда-нибудь вы да споткнетесь. Ну а после участия в драме у вас всегда будет обеспеченное будущее. Используйте же это сейчас для своей выгоды. Когда вы появитесь в моей пьесе, вы привлечете не только своих постоянных зрителей, но и моих. Да мы удвоим ваш рейтинг!

— Если это так, я ваш всей душой, — спокойно сказал Херли. — Я всегда смогу указывать на рейтинг той пьесы, когда буду говорить с вице-президентом компании. Кажется, я начинаю понимать вашу точку зрения, Эмори. Но именно польза от участия в пьесе и беспокоит меня.

Эмори стиснул зубы и сказал:

— Вы никогда не получите ни одну роль в видеопьесе за просто так. Я всего лишь прошу, чтобы вы вставили в свое шоу несколько невинных замечаний.

— Но это же подрывная деятельность, мистер Эмори. Девиация!

— И что с того? Никто ничего не заметит. Вы поразите зрителей так глубоко, что они и думать ни о чем не будут, пока дело не будет сделано. — Эмори глубоко вздохнул и сделал следующий ход. — В конце концов, вы же убедили всех, что вы верный семьянин, Херли, когда давно уже стало практически общепринятой истиной, что у вас есть любовница.

— Ладно, — прервал его Херли. — Вы играете какую-то сложную игру, мистер режиссер Эмори. Я не знаю, какие у вас намерения, но мы заключим соглашение. Вы даете мне главную роль в одной из ваших пьес, а я в своей программе гарантирую, что вставлю несколько подрывных замечаний. Но предупреждаю вас, что они будут тонкими. Очень тонкими. В них не будет ничего откровенного. Иначе я могу лишиться работы.

Эмори смотрел, как исчезает имидж доморощенного философа. Херли стал теперь бизнесменом, прямым и жестким. Эмори протянул ему руку.

— Тонкие замечания — это все, что нам нужно. Так и должно быть. Мы заключаем соглашение?