Роберт Силверберг - И рушатся стены [сборник]

Терсен выстрелил и промахнулся. Рис нажал спусковой крючок своего бластера, и часть стола, за которым прятался Терсен, обратилась в угли.

Рис услышал на улице шаги. Все еще находящиеся под властью Терсона колонисты спешили на помощь своему хозяину.

— Сдавайся, — сказал Терсен. — Иначе они разорвут тебя на куски.

В ответ Рис снова выстрелил. Энергетический луч пробил стену над головой Терсена. Терсен выстрел в ответ, и Рис почувствовал, как ему опалило щеку.

Колонисты были уже близко. Рис уже слышал их торопливые шаги. И выстрелил снова...

Прямо в генератор.

Мертвенно-бледный голубой луч на миг замерцал на сложном оборудовании. Затем лампы лопнули, проводники закоротило. Терсен отчаянно вскрикнул и разрядил свой бластер, поспешно, не целясь, ослепленный гневом.

Но Рис не стал стрелять в ответ. Он просто прыгнул к Терсену и сбил его на пол тяжелым ударом. Затем повернулся и трижды выстрелил в горящий генератор.

А мгновение спустя в купол ворвались колонисты — но уже не как рабы Терсена, а как его палачи. Рис уступил им дорогу.

Выйдя на улицу, он немного постоял, думая, что неприятно будет увидеть то, что останется теперь от Терсена.

— Это было ужасно, — зарыдала Лоис, бросаясь в объятия Риса. — Я знала, что он планирует, и ничем не могла помочь. Я была совсем как марионетка...

— Я знаю на что это походило, — сказал Рис. — Я тоже какое-то время был у него под контролем — пока бедный сумасшедший Кахли не решил, что ему понравился мой сверкающий браслет. Но ты все сделала правильно... Ты же не выстрелила в меня!

— Да, — слабым голосом сказала девушка. — Я боролась изо всех сил... А затем каким-то образом победила. Я вырвалась из его захвата и потеряла сознание. А затем... Затем...

Рис улыбнулся.

— Теперь все кончено, — сказал он. — Терсен мертв, а его аппаратура разбита. У нее был один недостаток — она не могла справиться с любовью.

Лоис поглядела на него.

— Ты больше никуда не уйдешь, ведь так, Джим?

— Глупый вопрос, — ответил Рис.

Overlord of colony Eight, (Imagination, 1957 № 10).

Колония землян на Хироне была именно тем, чего желал Дейн Чандлер. Он понял это в ту же секунду, когда сошел с трапа межзвездного лайнера и ступил на четвертую планету Проциона.

Чандлер отметил, что колония была вовсе не примитивной заставой, чего он опасался. Это было шумное, активное земное поселение. И оно сразу понравилось ему. Чандлер прилетел на Хирон в надежде найти здесь немногочисленную, сплоченную группу колонистов, в которой он мог найти себе место и где бы чувствовал себя человеком.

Он немного постоял на краю города, наблюдая за рабочими, спешащими куда-то фермерами и строителями. И внезапно в этой деятельности он почувствовал юное изобилие, растущее и расширяющееся, частью которого мог стать он сам. И в груди у него разлилась радостная теплота.

Подобную радость он уже чувствовал раньше. Когда, например, летал в космосе или когда, в короткие промежутки, возвращался на Землю.

Лайнер тут же улетел — Хирон был всего лишь незначительной остановкой на его маршруте, который включал в себя десяток других звезд, — и Чандлер повернулся посмотреть на трех других колонистов, которые прилетели с Земли вместе с ним. Это была симпатичная девушка, с нетерпением желавшая присоединиться к мужу-фермеру на новой планете, низенький, коренастый фермер и невыразительный бродяга из тех, что шляются по космосу от планеты к планете. Все трое познакомились с Чандлером еще на корабле, когда узнали, что он тоже летит на Хирон, но Чандлер не был склонен завязать дружбу ни с кем из них.

Фермер Хорнади повернулся к Чандлеру и с гордостью заявил:

— Я жду, что на вокзале меня встретит брат. Он уже пять лет живет на Хироне.

— В самом деле? — рассеянно сказал Чандлер, глядя на золотисто-зеленое небо.

— Он писал мне о том, как здесь все ново и удивительно. Звал меня к себе, поэтому я решил прилететь сюда. Мы оба откладывали деньги целых два года на мой перелет, мы даже не писали друг другу, чтобы сэкономить на почте.

— Да, — сказал Чандлер.

У него самого на этот полет ушла годовая космическая пенсия. Он глубоко вздохнул. Воздух пах хорошо. И Чандлер внезапно понял, что, вероятно, впервые в жизни его легкие вдохнули действительно свежий воздух. Сначала он дышал отравой, какой являлась атмосфера Земли, затем, в течение долгих лет в космосе, пользовался очищенным, но не свежим воздухом космических кораблей. И под конец, когда его отлучили от космоса и послали на пенсию, был снова воздух Земли. Но здесь, в отличие от всего этого, воздух был свеж и прекрасен.