А. Риддл - Война солнца [litres]

– Центр управления запуском, – отвечает Эрлс.

– Вы связались с ними…

– Они не видели его, Джеймс. Он должен был прибыть несколько часов назад.

– Найти его. Мы должны найти его. Быстро.

Холод просачивается уже сквозь стены, сквозь толстые одеяла, которыми накрылись мы с Элли и Сэмом. Озноб, от которого нет спасения, проходит сквозь мое термобелье, до самых костей.

Холод не единственное, что надвигается на нас.

Каждый день пайки становятся меньше. После каждого приема пищи я чувствую себя все голоднее. Мы неправильно оценили то, сколько времени есть у нас здесь, на Земле. Хорошей новостью является то, что мы опережаем график с кораблями и долгим сном. Это радует. Иначе ничего бы не получилось.

Сидя на диване в нашей квартире, я держу последний том серии из семи книг, читаю Элли, Сэму и их четырем двоюродным братьям и сестрам. Они все сгрудились вокруг меня, завернувшись в одеяло и прижавшись друг к дружке. В каком-то смысле это приятно – дети все вместе, тихо слушают, а не смотрят в свои планшеты.

Начинается схватка, и я должна перестать читать и сосредоточиться на своем дыхании. Они приходят последние несколько дней. Несколько за раз, всегда прекращаясь. И эта тоже.

Моя сестра Мэдисон вяжет, сидя на полу по-турецки.

– Еще одна? – тихо спрашивает она.

– Да, – выдыхаю я.

Элли берет меня за руку.

– Мама, с тобой все нормально?

– Я в порядке, милая.

Эбби забирает у меня книгу и начинает читать. Мы читаем по главам.

В этом переполненном складе я чувствую, как будто холод давит на меня извне, а мой нерожденный ребенок – изнутри. Я по центру, между двумя силами природы, которые не остановятся, с одной из которых я сражаюсь, а другую – защищаю.

Я бы хотела, чтобы Джеймс был рядом. В течение последней недели он работал без перерыва, как одержимый. Я знаю почему: Чендлер. Никто не видел и не слышал ничего о нем. Никто не знает, где он.

Судя по изменениям здесь, на складе, я знаю, чего они опасаются. Здание охраняется круглосуточно. В течение дня только несколько команд выходят на улицу. Нетрудно догадаться, почему: они бояться, что если отправят большинство наших людей, как мы это делали месяцами раньше, то изолированные группы будут атакованы – выбиты одна за другой.

Вместо этого команды военных и сборщиков сосредоточились на укреплении склада и завода. Они спрятали коробки в снегу, расположив их концентрическими кругами. Наземные мины. Они готовятся к битве.

Чендлер знает, что наша работа над кораблями завершена. Ему нужен этот завод и его принтеры для производства оставшихся стартовых капсул.

Больше всего я боюсь за ребенка. Моя предполагаемая дата родов – через двенадцать дней. Я не хочу рожать здесь. Больница Идзуми ориентирована на исследования, а не на лечение. Учреждение в ЦЕНТКОМе по-прежнему является самым безопасным местом для меня. Мы с Джеймсом планировали поехать туда через четыре дня. Сейчас мы не можем. Пока угроза не исчезнет.

Мэдисон поднимает свое творение: детский вязаный свитер. Он из толстой бордовой пряжи с большой золотой буквой «S», вышитой спереди. Цвета соответствуют дому мальчика-волшебника из истории.

Она улыбается мне.

– Было бы проще, если бы я знала полные инициалы.

Мы все еще обсуждаем имя. Мэдисон нервничает больше, чем Джеймс или я.

Начинается еще одна схватка. Я закрываю глаза, делаю вдох и выдох. На этот раз боль не исчезает. Становится сильнее, настойчивее, пронизывает таз и спину. Эта схватка другая.

Ребенок на подходе.

Я это чувствую.

Я уже задыхаюсь.

– Мэдисон.

Она роняет свитер, минуту смотрит на меня, а затем встает.

– Я приведу Идзуми. Сэм, иди за Джеймсом. Быстрее.

Как только дверь распахивается, в коридоре слышится голос, звучащий, кажется, отовсюду: громкие, четкие слова доносятся из общей комнаты.

Это голос Ричарда Чендлера.

В лаборатории, которую мы делим вместе с Григорием, Мин и Гарри, я стою перед проектором, с распростертыми руками.

– Ребята, просто послушайте.

Включаю указку и навожу на свою диаграмму, которая показывает МКС, объединенную с «Иерихоном».

– Если мы возьмем новейшие модули МКС, включая «Единство», «Гармонию» и «Безмятежность», и дополним их частями капсул…

Григорий поднимает руки:

– Уже невозможно. Чуть-чуть опоздали.

Я продолжаю, как будто не слыша его:

– Мы можем дополнить их по меньшей мере сотней отсеков для долгого сна. Может, даже больше.