Терри Биссон: Честное скаутское

Утром, 12 июля 20** года я получил следующее звуковое сообщение на лабораторный компьютер, единственный, которым я пользуюсь:

Сделал. Как планировалось. Все получилось. Вот я на юге Франции, точнее, в том месте, которое сейчас (сейчас?) люди считают югом Франции. Все здесь похоже на север. Раз моя расселина располагается на высоте четыре тысячи двести футов, значит, льды совсем рядом. Я вижу язык ледника всего в пяти сотнях футов надо мной. Разумеется, никаких костей здесь пока нет. Прямо внизу узкая долина, ведущая к стоянке НТ, около полумили отсюда. Я вижу дым, этого я не ожидал. Разве они не должны соблюдать осторожность? Может, они пока еще не боятся ХС, и я пришел слишком рано? Надеюсь, нет. Пусть это и не входит в протокол, но мне бы очень хотелось узнать больше о нашей первой встрече (и последней?) с другим видом людей (человекообразных?). Хотя видеть дым мне приятно. Никогда не думал ощутить одиночество, но это случилось. Время есть пространство, а пространство есть расстояние (Эйнштейн). Отправляюсь к стоянке НТ. Остальное позже.

В строке темы сплошной шум, как и в заголовке. Я все еще пытался сообразить, что все это значит (ведь я вообще не получаю писем, за исключением сообщений от ньюсгруппы Фонда), когда следующим утром пришло еще одно послание. Даты я проставил сам.

Это точно они. Я наблюдаю за двадцатью НТ, собравшимися на стоянке вокруг дымящего костра. Даже в бинокль с пятидесяти ярдов они похожи на большие движущиеся тени. Сосчитать их сложно. Они собираются вместе, расходятся группками по двое, по трое, но никогда поодиночке. Я не могу отличить мужчин от женщин, но есть четверо-пятеро детишек, которые тоже все время вместе. Хотелось бы рассмотреть лица, но здесь сумрачно. Постоянная облачность. Я наблюдал почти четыре часа, судя по хронометру в моем компьютере, и никто не покинул стоянки. Отделить кого-то одного может оказаться проблематично. Но у меня осталось почти пять дней (— 122), чтобы обдумать это. Завтра я понаблюдаю с другой точки, там я буду к ним ближе и свет, может быть, будет лучше; над ними, не рядом, Я знаком с протоколом. Я сам помогал его составлять. Но я хочу подобраться поближе.

Я начал подозревать какой-то розыгрыш, хотя до сих пор шутники обходили меня стороной. У меня есть друг Рон, и, естественно, я начал подозревать его (кого же еще?), после очередного длинного послания, пришедшего в тот день, когда мы должны были встретиться.

Совершенно неожиданные изменения в планах. Я сижу здесь, в расселине, со «своим собственным» НТ. Он прекрасная кандидатура для захвата, если мне удастся задержать его здесь дня на четыре (— 98). Они совсем не такие, как мы думали. Реконструкции слишком уж антропоморфические. Это НЕ человек, хотя, конечно, гоминид. То, что мы принимали за широкий нос, скорее, морда. Он белый, как привидение, для меня он и есть привидение. Или это я привидение? Он сидит с другой стороны костра и пристально смотрит на меня, точнее, сквозь меня. Странно, такое впечатление, что большую часть времени он пребывает в некоем оцепенении, бездумный, как кот. А случилось вот что: утром я спускался вниз, чтобы рассмотреть стоянку, толкнул валун, и тот упал мне на левую ногу. Я решил, что наверняка сломал ее (не сломал!) и к тому же оказался в ловушке. Камень придавил ногу, и от колена и ниже она исчезла в узкой щели. Я невольно вспомнил о том парне из Юты, который отпилил собственную руку армейским швейцарским ножом. Я гадал, когда дозрею до этой мысли, потому что находился в худшем, чем он, положении: если я не вернусь в свою расселину через какую-то сотню часов, то застряну здесь, придавленный не только камнем. Самим Временем. Потеря чувствительности напугала меня сильнее боли. Начался снегопад, я боялся замерзнуть. Должно быть, я заснул, потому что следующее, что увидел, «мой» НТ сидел на корточках и смотрел на меня, точнее, сквозь меня. Тихий, как кот. Странно, но я так же мало удивился ему, как он — мне. Это было похоже на сон. Я показал на свою нету, и он откатил камень в сторону. Просто взял и откатил. Либо он невероятно силен, либо взялся под удачным углом, либо и то и другое. Я был свободен, теперь нога болезненно пульсировала и кровоточила, но перелома не было. Я мог даже опираться на нее. Я хромал.

Рон сочиняет научную фантастику, читает лекции в Нью-Скул. Мы встречаемся каждую среду и пятницу перед его шестичасовой лекцией. Не по моему желанию и не по его. Просто он обещал моей матери, как я узнал, прямо на ее смертном одре, но я не против. Ни одного друга — это слишком мало, а больше одного — слишком много.