Николай Васильев - Баловень судьбы [СИ]

В начале мая 1796 г. в Равьер пришли известия о неожиданных победах Итальянской армии, возглавленной генералом Бонапартом. Даву сильно возбудился и поехал в Париж, чтобы в штабе Карно узнать подробности. Вернулся он через декаду, привезя с собой карту Пьемонта с пометками о передвижениях и сражениях Бонапарта. В это же время газеты известили, что король Сардинии Виктор-Амадей подписал с Францией мир, по которому отдал Савойю и Ниццу в ее владение.

Антон на правах завсегдатая тотчас пришел к Даву и оба склонились над добытой картой, периодически хмыкая и произнося междометия. Наконец, они насмотрелись досыта и Даву спросил Антона:

— Каково Ваше мнение по поводу этих побед, мсье Антуан?

— Их вполне можно было предотвратить, но только при активной обороне. Сардинцы же в компании с австрийцами посиживали себе в крепостях, сооруженных в верховьях долин, ведущих к Турину и Милану, и полагали, что легко перебьют здесь любого агрессора. Когда Болье наглухо перекрыл береговую дорогу на подступах к Генуе, молодцы Бонапарта вынуждены были, оставив пушки и лошадей на тыловиков, лезть на хребет, нависающий над побережьем. Вот тут, на горных тропах их и надо было встречать: пушечным огнем, ружейным огнем и, в крайнем случае, штыками. У Колли и Арженто было более 30 тысяч солдат и 50 пушек, да Болье всегда мог прислать из Генуи и Милана пару-тройку дивизий с пушками. У Бонапарта же только 38 тысяч с одними ружьями и саблями, но он победил и с небольшими потерями. За счет чего? Видимо, за счет фланговых обходов по горам, которых его противники страшно боялись и сдавали ему одну крепость за другой. Сколько в итоге они потеряли?

— Десять тысяч убитыми и ранеными, 15 тысяч пленными и 55 пушек.

— А французы?

— Менее двух тысяч.

— Вот и верь после такого военным теоретикам, утверждающим, что соотношение потерь у наступающих и обороняющихся обычно близко к трем!

— Ну, с Пьемонтом понятно, их король решил, что стоять в сторонке от битв всегда выгоднее, — сказал с усмешкой Даву. — Но остальная Ломбардия наполнена австрийскими войсками, справиться с которыми этому Бонапарту будет куда сложнее. Тем более, там куда ни плюнь — попадешь в реку, озеро или канал. А их надо суметь форсировать да еще под огнем неприятеля…

— Если Вы достанете карту Ломбардии, то мы сможем предвосхитить ходы этого нарождающегося гения, — усмехнулся в свою очередь Антон.

— Я предвидел Вашу реакцию и привез такую карту! — торжествующе сказал Даву. — А также карты предстоящего театра военных действий Самбро-Маасской и Рейнской армий…

Подустав от кабинетных сражений, приятели выходили иногда во двор дома и состязались в ловкости обращения с оружием. К великой досаде Даву американский шпак оказался искуснее его почти во всем: в фехтовании на шпагах, стрельбе из пистолетов и гарцевании (откуда ему было знать, что Антон достиг значительных результатов в пятиборье). Лишь владение саблей ему не давалось, но он сразу насел на Даву, тот взялся его учить и спустя месяц Антон уже сражался с учителем на равных.

— Вы вполне готовый офицер, — констатировал Даву. — Но основное Ваше призвание, мне кажется, штабное. Если мне придется командовать корпусом или хотя бы дивизией, то в начальники штаба я взял бы Вас, Фонтанэ.

В начале июня 1796 г. Самбро-Маасская и Рейнско-Мозельская армии тоже начали наступление на имперцев. В одном из первых боев был взят в плен австрийский бригадный генерал, которого сразу вернули в зачет ранее плененного генерала Даву. Николя тотчас помчался в Париж хлопотать о своем возвращении в армию. Заодно он пообещал любезному другу Фонтанэ замолвить и за него словечко, прибавив:

— В солдаты Вас хоть сейчас возьмут, но мне желательно оформить Вас офицером. Для этого Вам придется, видимо, держать экзамен экстерном в военной школе. Ну, Вы, думается, не подкачаете и экзамен этот сдадите. А дальше нужно будет отличиться в сражениях и не раз — тогда только Вам откроется дорога в старшие офицеры. Во время революции мы росли быстро: я путь от лейтенанта до бригадного генерала прошел за 4 года. Во время войн тоже можно быстро подняться за счет естественной убыли.

— … другие, смотришь, перебиты… — сказал со смешком Антон.

— Именно так, мой друг, — не принял его тона Даву. — Ну, ждите моего вызова.

Вызов в военное министерство для Антуана Фонтанэ пришел уже через неделю. Констанция, узнав, что военная химера ее возлюбленного вот-вот осуществится, бурно разрыдалась, Антон же вместо слов утешения сказал: