Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

— Прости, Хозяин, не уследил.

— Ах, так ты его знаешь, — прошипел Черемушкин и наподдал коротышку по заду.

— Василий Артемьевич, — укоризненно сказал Мортимер.

— Гад, врун, — запальчиво ответил Черемушкин. — Это всё из-за него.

— Самаэль, — позвал Мортимер. — Отвези барышню в лабораторию. Срочно.

Самаэль в пару прыжков преодолел разделяющую их полусотню метров, всмотрелся в лежащую девушку и зарычал, протяжно, жалобно.

Черемушкину послышалось: «Лилит».

Нежно прижав Леру к груди, Самаэль взмыл в воздух и исчез. Вслед за ним исчез Мортимер. Черемушкин остался один на один со Старожилом.

— Ага-а, — зловеще протянул тот, поднимаясь с колен. — Ты у меня пинаться?

Налетел, как кабан, молотя кулачками по воздуху. И немудрено, что по воздуху — глаза у него со страху были закрыты. Зато когда попал, а попал он в силу малого роста сами понимаете куда, Черемушкин взвыл от боли.

— Ты меня ещё попомнишь, — пообещал Старожил и вновь полез с кулаками.

Черемушкин отступал и уклонялся, не драться же со стариком ростом чуть больше метра.

— А ну, прекратить! — прикрикнул, подходя, Небирос.

Перед собой он вел связанных по рукам демиургов.

— Тебе говорю, Старожил, — строго сказал Небирос. — Накажу.

Старожил забормотал что-то, глянул на Черемушкина из-под кустистых бровей, недобро так глянул, дерзко, попадись, мол, мне, и утопал в свою пещеру.

На опушке их ждал Саврасов…

— Что ж ты так со Старожилом-то? — уже в мчащейся машине спросил Небирос.

— С недомерками не связываюсь, — ответил Черемушкин.

— Ну, конечно, — Небирос рассмеялся. — Я же видел, как ты ему отвесил по попе. Так и надо было продолжать. Он силу уважает, а ты как кисейная барышня.

— Учту, — сказал Черемушкин, выбираясь из остановившейся перед техническим корпусом машины.

Мортимер уже поработал с Лерой, и теперь она находилась на реабилитации в закрытом боксе. На полное восстановление должно было уйти ещё с полчаса. Черемушкин уже привык к чудесам, совершаемым Мортимером, зато Мортимер никак не мог привыкнуть к чудесам, совершаемым Черемушкиным.

Усадив его в коридоре на длинную мягкую банкетку и сев рядом, Мортимер сказал:

— Я вас, милейший, не для того наделял всякими навыками, чтобы вы позволили себя побить какому-то сказочному заморышу. Что, трудно было надавать этому михрютке по ушам? Откуда эта мерехлюндия? Вы и по жизни такой толстовец?

— Во-первых, он маленький, — вздохнув, ответил Черемушкин. — Во-вторых, он старенький. В-третьих, какие именно навыки вы имеете в виду? А в-четвертых, … сами понимаете.

— Да, да, Лера, — Мортимер согласно покивал. — Хотел повоспитывать, да ладно, в другой раз…. Но, может, оно и к лучшему — всё это ваше непротивление? А? Нет, конечно же это плохо, обидчику следует дать в зубы, чтобы уши проглотил, тут нужно в корне меняться, но с точки зрения общемировой ситуации непротивление самое то.

— Я не понимаю, — Черемушкин пожал плечами. — Причем здесь общемировая ситуация? Пришпандорьте сюда ещё и мировой кризис.

— Вот, вот, — согласился Мортимер. — И кризис тоже. Всё потеряв, человек возвращается к своим истокам. То есть, как бы начинает всё сначала. Великолепно. А скажите-ка мне, любезный, вы осуждаете Адама?

Вот уж поворот, так поворот.

— А что его осуждать? — спросил Черемушкин. — В чем его грех? Человеку зачем-то привинтили спереди отросток, у него, естественно, возник вопрос — для чего это? А змей, заметьте — не Создатель, а какой-то посторонний змей, взял да всё по-своему объяснил. Адама спровоцировали на грех уже тем, что снабдили его этим самым отростком. В самом деле, объясните мне, дураку, зачем эфирному существу, которому сортир напрочь не нужен, приделывать приспособление для отправления естественных надобностей?

— Действительно, непонятно, — посмеиваясь, сказал Мортимер.

— И как мы, люди, можем не грешить, если без этого жить невозможно? Любое наше действие — это грех. Не поспи лишнего, не поешь всласть, не ругнись, не пукни, на девицу не посмотри, пивка не выпей, не плюнь, не покури. Так что же — помереть, что ли?

— Умница, — похвалил Мортимер. — Так осуждаете вы Адама или нет?

— Конечно, осуждаю, — решительно произнес Черемушкин. — Если бы не он, жить бы нам в райском саду, где ни бедных, ни богатых, зато всего вдоволь.

— И так правильно, и этак, — сказал Мортимер, почесав макушку. — Логика железобетонная.

Через полчаса в боксе открылся люк, через который выехала тележка с лежащей на ней Лерой. Лера зашевелилась, потрогала ладонью лоб, начала осторожненько вставать. Была она одета в зеленое кимоно.