Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Далее академик связался с Мусатовым, находящимся в данный момент в ЦЕРНе. Разговор был короткий, Мусатов согласился поработать в комиссии.

Ещё пару часов академик обзванивал представителей науки и заинтересованных структур. Все удивлялись такой внезапности, но согласие давали, потому что самим было любопытно, ведь ФСБ наложило на Объект лапу и никого не пущало.

Сегодня был четверг, оставалась пятница на согласование допуска и оформление пропусков на Объект. Члены комиссии должны были в воскресенье собраться в Москве в гостинице «Азия», что на Рязанском проспекте. В понедельник утром институтским микроавтобусом планировалось доехать до аэропорта Внуково, откуда самолёт МЧС в течение полутора часов доставлял их в Тамбов, ну и так далее. Черемушкин, судя по голосу молодой человек, сказал, что до Тамбова доберется сам и поможет с транспортом от Тамбовского аэропорта до Объекта. С ним, если, конечно, можно, будет генерал Семендяев, начальник Тамбовского отделения Комитета Хронопоиска, который с самого начала курирует Объект. Конечно можно, обрадовался академик, внося в список Семендяева.

Всё складывалось как нельзя лучше, членов комиссии, включая академика, который её возглавлял, было десять человек…

Но вот наступил понедельник. Комиссия прибыла в Тамбов к обеду, их на аэродроме уже ждали Черемушкин с Семендяевым на длинном розовом лимузине, вмещающем 11 пассажиров. За рулем, естественно, гордо восседал непроницаемый Саврасов в фуражке с лакированным козырьком. Кажущийся неповоротливым лимузин мигом домчал до главной гостиницы Тамбова, где уже были заказаны двухместные номера. Вкусно и недорого пообедав в гостиничном ресторане и отдохнув в номерах, члены комиссии вновь погрузились в розовый лимузин, и тот в мгновение ока доставил их к Объекту. Скорость у этого кургузого монстра была просто чудовищной.

Ворота охранял квадратный дядя с АК-М, чисто выбритый и в черной курточке поверх маскировочной рубашки. Никакой вольности в одежде, наверное предупредили. Ворота, кстати, недавно покрасили серебряной краской, на траве остались белые брызги.

Семендяев, не выходя из машины, махнул рукой, охранник ретиво отворил обе створки, и сразу стало видно — всё на Объекте изменилось. Узкая бетонка расширена, заасфальтирована, буйный неопрятный кустарник вырублен, вместо него по обе стороны дороги проложены тротуары, но самое главное — метрах в двухстах от ворот начинались двух-трехэтажные нарядные особнячки, которых раньше не было. А за ними стояли дома — зримые, не возникающие вдруг из воздуха. И люди по улице ходили, не тесно сплоченными толпами, а врозь, поодиночке, даже с детишками. А вот и первая машина, между прочим черная Ауди, которая выехала из переулка и помчалась вглубь города.

— И куда теперь? — спросил академик.

Черемушкин с Семендяевым переглянулись. В самом деле, куда?

— Вы у нас уфолог, — повернулся академик к Семендяеву. — Неужели здесь ни разу не бывали? Что, совсем неинтересно?

— Я член комиссии, знаете ли, — отозвался генерал. — План работы должен быть у вас. Хотите сказать, у вас нет никакого плана?

Ауди уже развернулась и на всех порах мчалась обратно.

— Нету-с, — ответил академик. — Мы, батенька, должны удостовериться, что данный объект не представляет угрозы. Или, наоборот, представляет. Чтобы не было кривотолков, ибо замалчивание, которое имеет место быть, хуже диверсии. Какой может быть план, если даже вам, главному уфологу области, неизвестно, кому подчиняется этот Объект. Кто здесь начальник, а? К кому обращаться? Кто от местной администрации будет подписывать акт?

Генерал сидел красный, потный, злой, шумно сопел. Черемушкин понял, что сейчас Сергей Сергеич выдаст академику по первое число, и открыл было рот, чтобы разрядить обстановку, но Семендяев его опередил.

— Уфолог, — проревел он. — Я тебе покажу уфолога, грамотей, ты у меня по струнке ходить будешь…

Он вдруг осекся, замер с открытым ртом, как соляной столб.

В ту же секунду под визг тормозов рядом с лимузином, почти впритирку остановилась давешняя Ауди. Из Ауди вылез длинный, черный, как голенище, Мортимер, распахнул дверь лимузина и укоризненно сказал:

— Сергей Сергеевич, мы же договорились — гостей не стращать. Тем более таких дорогих, родненьких, можно сказать.

Застывший было Семендяев ожил, шумно с облегчением выдохнул и пробубнил:

— Виноват, исправлюсь.