Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

— Простите, а сколько ж ему лет, если в 1906-м он был юношей? — спросил Дергунов, на что все дружно сказали: «Ну ты, Лёшка, даешь, ну ты издеваешься, сам, что ли, не можешь посчитать?»

В этот момент запиликал Клик, показав, что Гриневский появился в квартире номер 9…

Дверь открывалась наружу, с петель никак не снималась, и Разумович вышиб её вместе с косяком. По квартире, не имея возможности скрыться в заблокированном подпространстве, метался Гриневский. Лицо его было искажено, так что об обаянии говорить не приходится, но всё равно ста лет ему не было. Это уж точно. Лет тридцать, тридцать пять.

Он носился всё быстрее и быстрее, поймать его было невозможно. Разумович встал в дверях, как на воротах, и заправски отбивал летящего на него Гриневского.

Окна, как у всякого конспиратора, были зашторены, Гриневский метнулся к балкону, но запутался в шторах, Семендяев навалился на него пузом, а тут и остальные подоспели. Но всё равно было не удержать, скользок был, вёрток.

— В ловушку его, — отчетливо подсказал невидимый Мортимер.

На пол возле возящейся кучи, звякнув, шлёпнулся вместительный мешок, собранный из металлических колец, и туда вместе со шторой общими усилиями запихали Гриневского. Разумович ловко затянул горловину болтающимся сбоку капроновым шнуром. Гриневский затих.

Мешок с Валетом оказался удивительно легким — килограммов 5, не больше, но если Валет начинал буянить, то становился настолько тяжел, что выскальзывал из рук. Первым это ощутил Черемушкин, выронив ценный груз на тротуар рядом с «Окой». Нечуткий Разумович врезал по мешку правым ботинком, а ботинки у него были ещё те, бесформенные давы с подковками. Гриневский аж взвыл и временно прекратил хулиганить.

Второй и последний раз Гриневский схулиганил уже на Серафимовича, в подъезде, но здоровенный Разумович, который нес мешок, его не выпустил, а шмякнул о стену. Тотчас возник призрачный Мортимер, погрозил Разумовичу кулаком и прошипел что-то. Разумович побледнел, торопливо закивал, перекинул мешок за спину и только хмурился, когда Валет начинал буянить.

За время отсутствия Черемушкина Небирос «навёл» в квартире порядок. Колбаса ему активно не понравилась, куски её валялись повсюду, а поскольку колбасы было много, то и кусков было порядочно. Три, а то и четыре книги были разодраны в клочья вместе с картонной обложкой. Книги ему тоже пришлись не по вкусу. Дергунов уже знал нового постояльца, и только выразительно посмотрел на несчастного Василия. А Семендяев молчать не стал. Он впервые был в гостях у Черемушкина, и квартира ему очень приглянулась, поэтому он грозно посмотрел на незнакомца-красавчика и сказал:

— Ты, Василий Артемьевич, лучше б со мной квартирой поменялся, я бы этого охламона в три шеи, в три шеи. Жаль, ЛТП сейчас нет, я бы его, мерзавца, на полгода упек. А лучше в мордовские лагеря пожизненно.

К счастью, Небирос не обратил на Семендяева никакого внимания, так как заприметил в коридоре металлический мешок. Сел рядом на полу, принялся мурлыкать, ласково поглаживая ловушку, Валет счастливо захихикал изнутри. Небирос взялся было за капроновый шнур развязать, но тот не поддавался, выскальзывал из пальцев, никак не схватишь.

Тем временем прикатил Саврасов на своем лимузине, Мортимер не хотел ждать. На дорожку Небироса напоили чаем, который в термосе привез Саврасов. Чай был до того душистый, что Семендяев попросил налить чашечку, но Саврасов скупердяйски сказал, что самим мало. И правильно сделал, так как Небирос спустя минуту уснул мертвецким сном.

Сопровождать Валета и Небироса взялись Черемушкин и Дергунов, Семендяев же с Разумовичем укатили в свой Тамбов…

Первым делом Мортимер похвалил их с блестящей победой, хотя сама финальная фаза никакой сложности не представляла, всю работу, по сути, проделал сам Мортимер. Но всё равно было приятно. Всегда приятно получить орден, не пошевелив пальцем. Заморочек никаких, зато масса привилегий.

Никакой тайны из окончательной доводки Небироса до суперсовершенного существа Мортимер не делал, тем более что с новым Небиросом Черемушкину и Дергунову предстояло работать вплотную.

В знакомой уже нам лаборатории недвижимого Небироса раздели, положили на каталку и поместили в закрытый бокс, к которому была подведена узкая труба. Наружный конец трубы плавно переходил в приемный лоток, другой её конец, внутри, в боксе, заканчивался подобием хобота, который обхватил голову безмятежного Небироса.