Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Основная же формация, метафизическая, именуемая Мортимером, отцом-основателем, как бы существовала над всеми этими ипостасями, но в зависимости от обстоятельств обязательно присутствовала то в одной, то в другой, то в третьей, то в десятой.

Вот так, немного путанно, но уж как понял. По крайней мере, про нечто подобное говорил в своё время сам Мортимер Васе Черемушкину, ну а уж тот рассказал автору.

Денис, весь нетерпение, примчался к Мортимеру-целителю. Тот его ждал.

Через полчаса всё было готово. Денис уже в новом теле голышом подошел к огромному, от пола до потолка, зеркалу и принялся придирчиво осматривать себя. Спросил недоверчиво:

— Это что — мне теперь и жениться можно?

— Женись, если охота, — ответил Мортимер, снимая резиновые перчатки, а потом белый халат.

— В самом деле всё работает? — уточнил Денис.

— Как часики, — отозвался Мортимер, подходя к платяному шкафу и роясь в нём. — На-ка вот трусы, маечку. Рубашку возьми, твой размер. Джинсы. Если малы — скажешь, другие подберем. Ах да, носки.

— А можно не так быстро? — сказал Денис, не успевая за Мортимером.

— Внизу ждет машина, — скучно отозвался Мортимер. — Через семь минут Шарк закроет кабинет и поедет на оптовую базу. Это другой край города, часа три его не будет. А куда он двинет потом — никому неизвестно.

— Я готов, — воскликнул Денис, мигом натянувший носки.

— Туфли надень, — посоветовал Мортимер, подпихивая к нему ногой коробку с обувью…

В длинной розовой машине Дениса ждал всё тот же Олег Павлович только облаченный в пижонскую черную тенниску, черные джинсы Левис и белые кроссовки. Как только Денис плюхнулся на сиденье, Мортимер сказал: «Давай, Саврасов».

Саврасов утопил в пол педаль газа. В глазах у Дениса потемнело, он пару раз моргнул, вытер выступившие слёзы (это было так классно — вытирать слёзы, которых давно уже не было), и это всё, что он успел сделать, потому что лимузин уже стоял напротив Галереи.

— Вперёд, — скомандовал Мортимер и устремился к замаскированному люку, мелькая белыми подошвами.

Шарк закрывал дверь на ключ, когда сзади его крепко взяли за локоть и сказали негромко: «Не торопись». Он сразу узнал Мортимера, даже не стал вырываться, потому что бесполезно.

— Заходи, — сказал Мортимер. — Дело есть.

Шарк прошел к своему столу, сел в каменное своё кресло, посмотрел на Дениса и спросил:

— Это кто?

— А что? — осведомился Мортимер, боком усаживаясь на край стола.

— Режимное заведение, — дежурно пробубнил Шарк. — Обязан спросить. У тебя, парень, пропуск имеется?

— Ну откуда ж у него пропуск, когда он ещё час назад был мертвяком? — усмехнулся Мортимер. — Чуешь, чем дело пахнет?

— Не пойму я что-то, — сказал Шарк, не поднимая глаз. — Я знаю, что вы мастер оживлять, но этого парня я и пальцем не трогал. Знать его не знаю.

— Не придуряйся, дорогуша, — ласково произнес Мортимер и потрепал Шарка по чешуйчатой щеке. — Денис, объясни дяде, зачем мы здесь.

— Попросите открыть сейф, — сказал Денис. — На нижней полке в красной коробочке.

— Ну, что сидишь, открывай, — Мортимер весело улыбнулся.

Зыркнув на Дениса, Шарк протопал к сейфу, открыл, вынул красную коробочку, протянул Мортимеру.

Та оказалась пуста.

— Ах, да, — сказал Мортимер, выронив коробку, и пошёл на Шарка. — А что у нас, ребята, в рюкзаках?

Шарк ощетинился, зашипел, принялся махать перед собой когтистыми лапищами, не подступишься. Бить не бил, только отмахивался, приговаривая: «Напраслина, навет. Ну и что, что коробочка? Мало ли на свете коробочек?»

Мортимер вдруг растворился в воздухе, Шарк завертел головой.

— Коробочка ни при чем, — сказал Мортимер, вновь возникая на свет Божий. — Главное, что в ней хранится.

Поднял перед собой, держа в пальцах, серебряную змейку-брелок, к которой были прицеплены золотой ключик с головкой из зеленого изумруда и круглая золотая печать с вдавленной пентаграммой.

— А где же дверь для этого ключика? — спросил Мортимер и посмотрел на Шарка.

Тот опустил голову.

— Пентаграмма-то обратная, — заметил Мортимер, поглядев на печать. — С нечистой силой водишься?

И ядовито хихикнул.

Подойдя к зеркалу размером с хорошую дверь, только приподнятое над полом сантиметров на десять, безошибочно нашел, куда приложить ключ, а куда печать. Приложил, по зеркалу пошли волны, потом оно открылось, превратившись в черное отверстие, откуда потянуло теплом и застарелой гнильцой.