Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

— Майн гот, — пробормотал Ганс. — Можно я вас завербую?

— Договоримся так, — сказал Мортимер. — Вы у нас отдохнёте, приятно и с пользой проведёте время, изучите, скажем, китайский язык, это модно, а перед отъездом получите подробный отчет о проделанной вами разведработе. Факты будут достоверные, и не нужно будет подглядывать из-за угла, рискуя свернуть шею. Идёт?

— Это ещё неизвестно, кто кого вербует, — ответил Ганс. — Зер гут, лучше не придумаешь. Надеетесь, что примут за бред пьяного студента?

— Надеюсь, что заинтересуются, — отозвался Мортимер. — Тем более что проверить нетрудно. А вот и ваша палата…

После операции Иеремия разительно изменился, стал увереннее в себе, улыбчивее, глаза засверкали. Всё, что раньше давило, исчезло, это чувствовалось, но нет-нет, а что-то вдруг вспоминалось, и он замыкался, правда ненадолго.

Вот такой Иеремия нравился Лере, она уже за него не боялась. На второй день ближе к вечеру он смело вышел из дома, который раньше не покидал, и присоединился к ребятишкам, гонявшим на лесной опушке футбольный мяч. Ребята, в основном его сверстники, знали кто он такой, откуда — непонятно, но знали. Один из них, постарше, второгодник из восьмого класса, забубнил было, что играть с пылесосом не будет, однако всем было интересно, на второгодника шикнули.

Разбились на две команды. Иеремия взял, да в одиночку обыграл команду противника. То есть, первые две минуты все бегали одинаково, потом Иеремия включил третью скорость, не остановишь. Везде успевал, и в защите, и в нападении, а забивал только он, так как с мячом у ворот противника оказывался раньше всех. Счет был скорее волейбольный, чем футбольный — 25:3.

Естественно, Иеремия стал кумиром, даже второгодник первым подавал руку, но Иеремии со сверстниками стало неинтересно. Тёмные это были люди, падкие на лесть, завистливые, книжек не читали.

Лера, умная женщина, заметила, что он сторонится компании ребятишек, которые, боясь здоровенного Трезора, из-за забора тоненько вызывали Рэма поиграть в футбол, а он даже не отзывался. Сидел у компьютера и с одного раза проходил очередной экшен. Наловчился обходиться без мышки, назубок выучил все «горячие» клавиши.

— Рэм, — сказала Лера, подсаживаясь к мальчику. — Я понимаю, что тебе с ними неинтересно, но ты у них сейчас вожак. Развей успех, иначе нарвёшься.

— Я их всех одной левой, — ответил Иеремия без интереса. — С ними говорить не о чем.

— Ты как с другой планеты, — вздохнула Лера. — Из другого мира. А ты ведь теперь такой же, как они.

Иеремия помолчал, потом сказал:

— Ошибаешься, сестрица, не такой. Один пацан называет меня пылесосом. Знают, кто я.

И тихонечко попросил:

— Можно я буду называть тебя сестричкой?

— Можно, — ответила Лера, часто-часто моргая. — Черт, соринка в глаз попала…. Ничего, я всем объясню, что ты обычный мальчик. Только вот как быть со школой? Ты любой предмет знаешь лучше учителя. В институт? Без школьного аттестата? Пусть в институт, но беда в том, что ты и там заткнешь любого преподавателя за пояс. Горе с тобой, братец. Ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни аттестата, ни диплома. Без документов тебя не возьмут даже чистить общественные туалеты.

— Ты меня совсем не любишь, — сказал Иеремия, не отрываясь от компьютера. — Я тебе не нужен. Возьму и уйду в лес. И замёрзну.

— Ну что ты мелешь? — рассердилась Лера. — Сидит тут, понимаешь, и мелет.

Встала и ушла. Иеремия усмехнулся и пожал плечами.

Этим же вечером, где-то часов в десять, в ворота позвонил Тарнеголет, одетый в длинный серый плащ-дождевик, резиновые сапоги и шляпу с пером. На плече у него висело какое-то ненормальное ружье с толстым дулом.

— Пошёл поохотиться, — объяснил он открывшей ему Лере, — да заблудился. А тут ваш дом.

Она невольно повернулась к особняку по соседству.

— Да, да, — сказал он. — Я вас понимаю. Вроде бы мой особнячок-то, но пока, увы, нет ни права собственности, ни ключа. Вся закавыка в том, что я иностранный подданный. Не подкинете до гостиницы?

— Зиновий Захарович, — Лера развела руками. — Места полно, а вы на ночь глядя в гостиницу. Целый этаж свободен, хоть насовсем перебирайтесь.

— Нет, нет, голубушка, — сказал Тарнеголет. — Только переночую, а завтра в свой номер. Привык, понимаешь…

— Какая охота в Волшебном лесу? — говорила Лера, ведя его к дому. — Тут зайцы говорящие, кабаны ручные, разве можно?

— Да вот, Олег Павлович ружьишко подарил, — отвечал Тарнеголет. — Дай, думаю, понарошку. Шляпу достал, перо приспособил. А зайцы как меня увидели, так и разбежались…