Дмитрий Баюшев: Вещий сон [СИ]

— А что делать с этим? — Петр Петрович постучал себя по голове. — У них профессиональная память на внешность.

— Сотри, — сказал Редькин.

— Этично ли? — засомневался Петр Петрович.

В этот момент дверь распахнулась и в гостиную стремительно вошел человек в черном кожаном плаще и черной шляпе, отбрасывающей на лицо густую тень.

— Ничего не выйдет, господа, — сказал он противным гнусавым голосом, на сей раз без акцента.

Последовавшие вслед за этим события не отложились в редькинском сознании, так как произошли слишком быстро. Он лишь увидел результат: «Кривой Серпантин» исчез, всё в комнате, затянутой сизым дымом, оказалось перевернутым, а Петр Петрович переместился от зеркала к противоположной стене и озабоченно разглядывал прожженный рукав.

— Мда, — пробормотал Петр Петрович наконец. — Недооценил, недооценил.

Вслед за чем щелкнул пальцами — на нем появился новый костюм. Одновременно с этим в гостиной восстановился прежний порядок, а дым рассеялся.

— Как он сюда попал? — озадаченно спросил Редькин, — Мы же в другом пространстве. Или нет?

— В другом, — ответил Петр Петрович. — Он не человек, видишь ли.

— Это что же творится-то? — возмутился Редькин. — Он не человек, ты не человек. А эти, которые за мной охотятся, может, тоже не люди?

— Люди, — сказал Петр Петрович. — Просто у них такая работа: ловить, выкручивать руки и запугивать.

— Вот я и говорю: сотри ты у них из памяти все, что касается меня, — предложил Редькин. — Им же работы меньше.

— Это неэтично, — произнес Петр Петрович на сей раз твердо. — Я могу морочить голову, но уподобляться Создателю — нет, не имею права. Мораль шулундюев…

— Тьфу на твою мораль, — разозлился Редькин. — Сам меня подставил…

Он замолчал, озаренный внезапной мыслью, затем сказал:

— Давай его сдадим. Что он тут между людьми трется? Глядишь, от меня отстанут. Говоришь, тебя не помнят? Вот ты и сдай.

— Сложно, — с сомнением произнес Петр Петрович. — Разумеется, он не шулундюй, но в пространствах ориентируется недурно.

— Но ты же сильнее, — подзадорил Редькин.

— Ладно, — сказал Петр Петрович. — Подсунем им такого «Серпантина», что сам Ломброзо не отличит.

Утром во время редькинского завтрака (куриные котлетки с картофельным пюре, омлет, бутерброды с красной икрой, какао) Петр Петрович щелчком пальцев сотворил «Кривого Серпантина». «Знаменитый шпион» хищно озирался, прятал голову в воротник, сдвигал шляпу на нос, прикрывал лицо то правой, то левой рукой, короче, суетился как шестерка.

— Не верю, — сказал Редькин, набивая рот горячим омлетом.

Петр Петрович снова щелкнул.

«Кривой Серпантин» еще больше втянул голову в плечи и начал позыркивать из-за воротника блестящими глазами.

— Козел какой-то, а не шпион, — заметил Редькин, — Ну, ты веди его, гада, куда надо, а я поскакал на работу.

— Нет, пойдем вместе, — возразил Петр Петрович.

— Дудки, — сказал Редькин. — Сам расхлебывай. Заостри на том, что Вениамин Редькин с детства ненавидел шпионов, особенно «Кривого Серпантина».

— Ладно, — согласился Петр Петрович. — Заострю.

И превратился в хмурого сутуловатого замухрышку, что очень не понравилось Редькину, так как в замухрышке он узнал самого себя.

— Возражаю, — заявил Редькин. — Категорически.

— Нормально, Веня, — успокоил его лже-Редькин. — Я дам такие показания, что они от нас на всю жизнь отстанут…

Выслушав вполуха лже-Редькина, сидевший на вахте лейтенант доложил в телефонную трубку:

— Товарищ капитан, тут какой-то Редькин с пойманным шпионом… Куда?.. Есть.

Положив трубку, он сказал:

— А ну, кыш отсюда.

— Вы не поняли, — возразил лже-Редькин. — Моя фамилия Редькин, шпиона зовут «Кривой Серпантин». Позвоните полковнику Серикову, он в курсе.

— Что, сам поймал? — усмехнулся лейтенант, но, посмотрев на шпиона, вздохнул и набрал номер.

— Товарищ полковник, здесь Редькин с «Кривым Серпантином»… Первый тощий, примет не имеет, второй в черном кожаном плаще, лица не разгляжу… Понял, товарищ полковник.

Он зажал трубку ладонью и спросил:

— Где поймали шпиона?

— На крыше, — ответил лже-Редькин. — Во время фотосъемки закрытого объекта.

— Говорит, на крыше, товарищ полковник, — доложил лейтенант. — Есть. Товарищ полковник интересуется: вы уверены, что это «Кривой Серпантин»?

Петр Петрович, он же лже-Редькин, слышал, что из трубки идут частые гудки, но, не моргнув глазом, продолжал отвечать на глупые вопросы блефующего лейтенанта. Минуты через три подоспели люди в штатском и молча заломили лже-Редькину и лже-шпиону руки. Лже-шпион, потеряв равновесие, повалился на пол, увлекая за собой схвативших его людей. Один из оперативников почему-то оказался под ним. Лже-Редькина в это время держали двое, от их могучего напора он скрючился до такой степени, что уткнулся носом в колени.