Дмитрий Громов - Точка опоры (сборник)

– Джон прав. Название менять нельзя. Получится, что мы струсили, отступили, а потом, обманывая публику, появились под другим именем. Так не годится! – горячо возразил Бенни.

– Ну нет – так нет. Я же хотел, как лучше.

Лэкер словно очнулся.

– Да, Чарли, название менять не будем. А вот работать вместе – хорошая мысль. Но почему только мы вдвоем? А Бенни, Ник, Дэвид? Разве вы не хотите попробовать свои силы? Вижу, что хотите. Итак, попробуем начать все сначала.

На первых порах у них ничего не получалось. Они с Чарли спорили до хрипоты, доказывая каждый свое, а дело не двигалось. Примирил их Бенни. Однажды вечером он, никого не предупредив, зашел к Джону, появившись аккурат в разгар спора. И спор незаметно улегся сам собой. Бенни просто сидел и слушал, и лишь изредка подбрасывал вроде бы незначительные детали. Но эти мелочи и оказались тем связующим звеном, которого не хватало Джону и Чарли. Дело пошло на лад. За неделю они втроем написали несколько довольно серьезных композиций. Как позже выяснилось, и Ник с Дэвидом зря времени не теряли: они работали вдвоем и тоже сочинили несколько песен.

Когда через неделю группа собралась вместе, от прежнего уныния не осталось и следа. Опять появился творческий азарт, желание работать. Вместе они составили новую программу и начали ее репетировать.

Теперь дело пошло быстрее: группа была уже сыгранной. Поэтому хорошей слаженности и точного, правильного звучания они добились всего за десять дней.

Джон снял со счета последние деньги, чтобы оплатить аренду зала и афиши. Теперь на карту было поставлено все.

Народу набралось едва ли ползала. Видимо, Чарли не зря опасался, что прошлые выступления составили "Пути к вершине" плохую рекламу. Тем более следовало любой ценой завоевать симпатии слушателей – от них зависело, быть или не быть группе.

Когда музыканты появились на сцене, в зале послышались жидкие хлопки, но и те быстро смолкли. Дэвид, как и раньше, представил всех участников "Пути к вершине". Чарли взял пробный аккорд на гитаре, Бенни выбил "предстартовую дробь", и концерт начался.

Джон играл правильно, даже элегантно, но без особого вдохновения. Да, они с Чарли написали неплохие песни, но… Лэкеру хотелось, чтобы они играли несколько иную музыку. Однако для его, Джона, музыки требовалась подготовленная аудитория. Теперь он сам это понимал. В голове Джона уже начал выстраиваться план: пусть пока группа играет песни Чарли – они наверняка понравятся публике. Но постепенно они станут усложнять звучание музыки, вводить в концерты все больше инструментальных композиций – и в конце концов люди воспримут и его творения…

…Что-то разладилось в стройном звучании ансамбля. Слушатели пока ничего не заметили, но опытное ухо Джона сразу уловило возникший диссонанс. Через мгновение Джон сообразил, в чем дело. Бенни стучал в немного другом ритме, и все пытались к нему подстроиться. За несколько секунд это удалось. Песня разом приобрела другое звучание. Ритм несколько ускорился, в нем появилась пульсирующая напряженность. Джон чувствовал, что и слова песни, и музыка проникают прямо к нему в душу, заставляют ныть сердце, на глаза наворачивались слезы – сейчас Джон искренне сочувствовал несправедливо обиженному герою песни. По-видимому, со слушателями творилось то же самое. Некоторые откровенно плакали. Когда замер последний звук, в зале несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом на музыкантов обрушились аплодисменты. Бенни устало улыбался, вытирая пот со лба.

– Завтра у нас будет аншлаг, – уверенно заявил Чарли.

Они снова сидели в заведении у Элма и пили виски с содовой. Все были довольны. Джон отозвал Бенни в сторону.

– Что ты такое начал стучать в последней вещи? Мы еле успели к тебе подстроиться.

– А хорошо получилось? – с надеждой спросил Бенни.

– Не то слово – хорошо! Я чуть не заплакал. А в зале многие плакали. Да ты и сам видел.

– Не видел. Я очки разбил, – признался Бенни.

– Так ты играл вслепую?!

– Да. Последнюю вещь.

– Но она вышла лучше всех других! Хотя по музыке она далеко не самая сильная. Вот только не пойму, почему.

– Я очень разволновался, когда разбил очки, и, кажется, немного зачастил.

– Нет, тут что-то другое…

Джон задумался.

За соседним столиком уже изрядно выпивший грузный мужчина лет сорока что-то горячо доказывал своему собеседнику. Джон узнал его. Писатель-фантаст, рассказы которого время от времени печатались в одном из лондонских журналов. Совсем недавно Джон видел его по телевизору. Фантаст представлял свою новую книгу, которая должна была вот-вот появиться в продаже. Видимо, ее выход писатель сейчас и отмечал.