Всеволод Алферов: Князь мира [СИ]

Все просто. Все было просто, пока Алешу не напомнили, что выборы городского головы через два месяца.

— Прокурор хочет закрыть дело так, а не иначе.

Было часов десять вечера, и полковник плеснул себе коньяку, но Алешу не предложил.

— Сынок, он выбрал семнадцать папок и хочет все подать в суд. Я знаю, что ты скажешь. Но сам пойми: выборы, Лука вот переизбирается… нам нужно показать статистику.

Ну да, конечно. Прокурор — школьный друг городского головы.

— Но это бред! Пусть подает на Глинку.

— Заявление написал Глинка, а не Стелик. У него отбиты почки и сломаны пять ребер. Ну хватит, сынок! Твой крестоносец сам хорош, его будут судить, и я скажу — за дело. А ты мой лучший меч правосудия, вот что. И для тебя полно работы.

— Вы сами-то довольны этим делом?

— Скачу в восторге! — полковник хватил ладонью по столу. Он наставил на Алеша палец и тихо отчетливо произнес: — И ты, сынок, будешь доволен. Если хочешь сидеть здесь, а не ходить в патруль где-нибудь в Будынской дельнице.

Гнилое дело. А как все просто начиналось…

Дверь бесшумно отворилась, и Алеш оторвал взгляд от бумаг.

— А я все знаю, — Ришо, напарник, тихо прикрыл створку и подпер ее спиной. — Побег из зала суда, да? Парни болтают, что ему помогли. Был человек в зале. Вот как с Бешеным, только того застрелили, а этому помогли бежать.

— Если бы!

— Так а что было-то, расскажешь? По радио побег, но как?

Как же ему рассказывать? Что подсудимый растворился в воздухе… да нет же, бред. Вон и по радио побег, а ведь в зале сидели «Денник» и «Новый час». Алеш не помнил, снимали они или только записывали. Вернее всего — скучали. Дело-то ерундовое, даже заметку не склепаешь.

Он набрал в грудь воздуха, когда Ришо выпалил:

— Потом, все потом! Сейчас тебя хочет видеть полковник.

— Чтоб он…

— Ты задолжал рассказ! — Ришо посторонился, пропуская напарника в коридор. — Ты обещал, попробуй только забыть.

Черта с два я тебе обещал. Алеш уже стучал в соседнюю конторскую дверь.

Вообще-то полковник Вит славный мужик. Сынок его выпивает, а сам Вит славный. Разве вот больно чуткий к денежным мешкам — но как без этого? На его месте без чуткости не усидишь.

— А, это ты? Садись, садись! Черт, как я ненавижу… «могли бы дать комментарий о происшествии. Какими версиями располагает полиция?» Трахни себя сам, вот мой комментарий!

Коричневый пиджак висел на спинке кресла. Монитор залил лицо Вита призрачным бледным светом. Тот клацнул мышкой — закрыл письмо — и посмотрел на полицейского.

— Ну как оно, сынок? Когда обосрешься и стыдно посмотреть в глаза.

— Я…

— Ну ладно-ладно, сам знаю. Если хочешь, и я тоже прошляпил. Бедный студент, их приезжают тысячи из этих промышленных поселков. Кто их считать будет? А оказалось вот как.

Оказалось… Полицейский и сейчас ощущал в животе трепет, стоило вспомнить зал суда. И крик бьется о стены — словно залетевшая птица. Темный, шершавый, мокрый запах. Кто-то приподнял крышку ведущего в бездну колодца — и сразу опустил.

— Как… оказалось? — хрипло спросил Алеш. — Вы так говорите… как будто знаете, в чем дело. Как будто кто-то знает! Да никто, слышите, никто…

— Слышу. Слышу, — Вит положил обе ладони на стол. — Не кипятись. Никто не знает, это я понял. Согласен. Так вот выясняй.

В кабинете повисла тишина.

Он долго, очень долго сидел с закрытыми глазами. А в зале суда так холодно!.. Все вокруг бегали, спорили — всем было не до того, а он сидел и потому все чувствовал. Казалось, если откроет глаза — увидит голубовато-сизый морозный дым. Холод щипал пальцы и проникал в рот. Сама темнота за закрытыми веками стала знобкой, черной и прозрачной.

Вит хочет выяснить об этом ?

— Да-да, конечно. Я знаю, что ты думаешь! — между тем, говорил полковник.

Этот всегда все знает.

— Где видано, чтоб люди растворялись в воздухе? — Вит тряхнул головой, щеки у него горели. — Какие есть предположения? Скажем, соседские спецслужбы. Понятно, нам это не по чину, у нас тут уличная преступность, а не Служба безопасности. Ну а кто займется? Нет, ты скажи? Боровы из «эсбэ»? Так они заняты, все сидят на потоках. Стелика у тебя отберут, это ясен пень. Ну а мы, глядишь, волну разгоним. Чтоб не замяли. Понял? Нам не результат нужен, а только начать. И так, чтоб о твоем Стелике знала каждая бабка у подъезда. Чтоб парикмахерша моя обсуждала! Чтоб просто «занести» было нельзя.

Полминуты они молчали.

Спецслужбы. Пфф! Спецслужбы не пахнут тьмой, и сыростью, и каменной пылью. Алеш не хотел больше слышать, не хотел знать, что там еще надумал полковник. Наконец, Вит спросил: