Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Аркадий Тимофеевич сильно преувеличивает опасность,— заметил Левин со своего места.

— Тогда о чем речь? — оглянулся к своим товарищам геолог. Конечно, идти оверсан!

— Товарищи, этот вопрос не ставится на дискуссию. Мы просто информируем вас о возможности такого пути, но выбор траектории подлежит компетенции первого штурмана и капитана корабля. Вот теперь у меня все!— Варварин промокнул платком вспотевший лоб и уселся на свое место.

— Слово предоставляется капитану корабля Геннадию Петровичу Манаеву,— объявил Елагин.

Вместо капитана поднялся лысоватый, с округлой полной фигурой, помощник капитана Брагинский.

— Вы сделаете сообщение, Евгений Михайлович?— спросил Елагин.— Ну, пожалуйста.

— Нет, у меня не сообщение, у меня вопрос.

— Я слушаю, Евгений Михайлович.

— Какова гарантия, что не будет пульсации, выброса плазмы или еще какой-нибудь пакости... Я, знаете, насмотрелся за свою жизнь на такие вещи и у нашего Солнца, и у других тоже, а у этого, извините, площадь поверхности во много раз больше...

— Вопрос и ваше беспокойство, Евгений Михайлович, понятны. Что скажете, Рэм Лазаревич? — обратился Елагин к главному астрофизику.

Левин улыбнулся.

— Вероятность явлений, о которых вы говорили, Евгений Михайлович, во всех посчитанных нами моделях одна миллионная. Это вас устроит?

— Вполне, Рэм Лазаревич, вполне. Это даже больше, чем гарантия. Мы проходим оверсан и при одной тысячной, пока никто не мог пожаловаться на плохую погоду.

— Вот и отлично, Евгений Михайлович,— искренне обрадовался главный геофизик. Значит, оверсан?

— Что решим, Геннадий Петрович? — повернулся к капитану Брагинский.

— Раз астрофизика выдает такую визу, а все горят жаждой свидания с незнакомкой, давайте пойдем оверсан. Как ты думаешь, Вадим Аркадьевич?

Первый штурман пожал плечами, как бы говоря, что вопрос не вызывает сомнений и не нуждается в комментариях.

— По-моему, все ясно!

— Значит, решено.

Елагин объявил об окончании заседания, и возбужденная аудитория стала понемногу расходиться.

— Ты-то чему радуешься, Рэм,— подошел к главному астрофизику Никишин.— Теперь уйдем от звезды подальше.

— Поближе, Николай, хитро сощурился Левин.— Проходить-то будем в ста миллионах! Когда еще придется пощупать ее так близко всеми имеющимися на борту средствами.

— Соображаешь! — рассмеялся геолог.— Ну, пойдем в шахматишки сыграем, а то совсем заработался.

— Какое! Надо сейчас всю аппаратуру привести в боевую готовность.

— Что тебе Кужелева и Арбатова мало? Ну попроси Ладу Борисовну в помощь. Она все равно от скуки мается.

— Как же, мается. Панаева первая из зала упорхнула. Да и другие разбежались по своим отсекам в предвкушении работы. Так что ты уж извини, потом.

— Потом у меня не будет времени.

— Будет. На обратном пути наиграешься.

— Ну, как хочешь, была бы честь предложена. Пойду тогда и я свои гитары настрою, хотя, честно говоря, они у меня давно отлажены и переналажены.

— Беги, беги! В другой раз поговорим,— Левин помахал рукой и исчез за створками дверей.

Никишин неторопливо направился к своему отсеку, где хранилась специальная аппаратура для геологических исследований.

Эстелла Сандалова стояла в каюте перед зеркалом и поправляла непокорную прядку волос. Она то прикладывала ее к виску, то зачесывала наверх, но прядка оказалась с характером и упрямо свисала на лоб. Эстелла опустила руку с расческой и принялась рассматривать свое лицо. Лицо как лицо. Правда, довольно правильное и все же...

Эстелла хитрила сама с собой. Лицо ее было той удивительной красоты, которая не увядает даже с годами, и в двадцать семь трудно было признать в ней замужнюю женщину. Сандалова вздохнула и снова принялась за свою прическу. Почему получается так, что все могут показать свой характер, даже эта разнесчастная прядка? А вот у нее самой характера явно не хватает, иначе она никогда бы не поддалась на уговоры Якова. Конечно, было очень лестно получить назначение в управление астронавтики, но ведь ей, лучшей студентке физического института, была открыта дорога в любой энергетический центр, не говоря уже о станциях. Зря она не послушала друзей. Надо было, действительно, не торопиться с замужеством, а сначала поработать, найти себя. Нет, одна со всего курса поторопилась выскочить замуж. Ну и что хорошего? Нельзя даже, как каждой нормальной женщине, иметь ребенка. Яков тоже хорош! Мог бы предупредить, что их ожидает на корабле. Хороши правила!