Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Э, нет! Здесь мы упираемся в древнюю, как мир, проблему: что первично — бытие или сознание? Сторонники мирового разума по сути признают первичность мысли и вторичность живой материи. Я же считаю, что сознание возникает лишь с развитием жизни. И возможность посылать и улавливать информацию во Вселенной способны лишь живые существа. И информация передается мгновенно и улавливается сразу, сиюминутно. Как? Возможно на уровне кварков. Так или иначе, лишь живые организмы создают информационное поле и лишь живые в состоянии его прочитать. Понимаешь, даже растения способны передавать друг другу информацию! В одном месте размножается вредитель, а за несколько километров такие же растения уже знают и вырабатывают противоядия! Ты порасспроси Зинаиду. Она тебе еще и не такое расскажет! Но ведь это еще не разум! И еще. Сторонники мирового разума приписывают ему возможность созидания, путем передачи каких-то закодированных сигналов, на основе которых детерминировано зарождаются определенные живые организмы. А это уже собачья чушь!

— Хорошо и все-таки чем ты объяснишь факт повторного возникновения разумной жизни на здешней планете? Я не раз от тебя слыхала, что условия после гибели цивилизации первого цикла резко изменились, и все-таки развитие жизни пошло по тому же пути.

— Условия действительно изменились, но не настолько, чтобы выйти из биозоны. Мы же живем в этих условиях! Это во-первых. Во-вторых, повторный цикл развития жизни проходит ускоренным путем. Этому способствуют те органические остатки, которые накопились за весь предыдущий биологический цикл. Вот она подлинная информация! Геологические напластования несут не только органику, но и минеральные образования, точно копирующие молекулярную структуру существовавших ранее растений и животных, своего рода неорганические формы. Стоит их наполнить соответствующими органическими соединениями и возникает цепочка жизни. И уже, конечно, в большей степени такими же свойствами обладают органические остатки...

Ия задумалась. У Николая всегда есть свои объяснения и спорить с ним бесполезно. Если развитие форм жизни детерминировано этим информационным полем, то почему возникают гибриды, несущие новые свойства. Значит, полной детерминированности нет, значит, нет по крайней мере абсолютного разума, есть разум саморазвивающийся? Чем тогда он отличается от саморазвивающихся процессов жизни? Может быть, прав Николай? Может быть, действительно информация идет от живого к живому, телепатически? Только можно ли всерьез воспринимать откровения экстрасенсов, если они не касаются конкретных случаев? Все подается на такой сложной мистической основе, что ни один серьезный ученый вынужден был отказаться от изучения таких феноменов, хотя на практике подтвердилась версия Мзии Месхиа об умирающей гуманоидной цивилизации вблизи иоты Персея в двенадцати парсеках от Земли? А может, все проще, как любит говорить Коля? Экстрасенсы на самом деле способны получить сведения из других миров, но трансформируют их не только применительно к уровню знаний своей цивилизации, но и своих собственных представлений и чем выше уровень знаний самого экстрасенса, тем меньше искажений в воспринимаемой им информации? Господи, до каких только мыслей можно докопаться от вынужденного безделья!

Никишин давно умолк, чувствуя, что она уже не воспринимает его доводы.

— Ты утомилась?

— Извини,— она погладила его руку — Я задумалась. Но, пожалуй, и немного устала. Я посплю?

— Давай,— согласился Никишин.— А я займусь делами.

Седьмые Винейские игры проходили без обычного воодушевления, в тягостной атмосфере: умирал геофизик Варварин. Аркадий Тимофеевич не был самым старым. По земному календарю ему исполнилось девяносто восемь. Старше его был и начальник экспедиции, астроном, Степан Иванович Елагин, но беспокойный ритм жизни, с ночными бдениями на корабле, где он, невзирая на свой преклонный возраст, проводил астрономические наблюдения, или погружался в обычные хозяйственные хлопоты в Вине-Ву, не оставляли ему свободного времени.

— Помереть некогда! — говорил он, посмеиваясь в таких случаях.

На три года старше Варварина был и Леон Гафизович Фрухт, который, уже перешагнув столетний рубеж, как прежде фонтанировал свежими идеями и во многом благодаря ему график ремонта корабля сократился до видимых результатов. Для земных условий возраст Варварина даже не дотягивал до среднестатистической цифры, которая усилиями геронтологов поднялась до ста тридцати, не говоря о том, что многие дотягивали и до ста пятидесяти...