Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

Фадин уселся за пульт, а гидролог принялась ему диктовать вводные данные для решения. Перебрав около десятка вариантов, они нашли оптимант, но и в миниманте, при турбулентном движении металла, решение задачи почти получалось.

— Ай да мы! — удовлетворенно потер руки Фадин.— Шикарно получилось! Считаю, что мы честно заработали сегодняшний обед, а вот Арбатова надо посадить на хлеб и воду!

— Не надо меня садить,— откликнулся технолог.— В том бреде, который высказала Ия, нашлось рациональное зерно. Только не вибрация и не магнитное поле, которое при такой температуре не могло оказать существенного воздействия, а высокочастотная модуляция.

— Ты не перегнул? — недоверчиво выпятил губу Фадин.— Высокие частоты упорядочивают движение атомов металла в расплаве. Это я тебе как металлург говорю.

— Мишенька, речь идет о модуляции, понимаешь? Только твои атомы настроились, а тут уже другая частота! Вот они и растеряются, полезут друг на друга с кулаками, возникнет паника, толчея, словом, полная анархия, что и требовалось доказать!

Металлург слушал его с таким сосредоточенным видом, будто проверял слова Арбатова на внутренний слух, потом, осознав, расхохотался.

— Беру свои слова обратно. Мы все заслужили сегодня отличный обед и даже с десертом!

Он, улыбаясь, повернулся к Радиной, чтобы и она разделила общую радость, ту радость, которую дает хорошо выполненная работа, и увидел, что она бледна и держится за спинку стула.

— Ия, что с вами?

— Ой, ребята, мне, кажется, плохо,— сказала она и, закрыв глаза, мягко сползла на пол.

Радина пробыла на корабле полтора месяца. Кантемир установил сотрясение мозга. Неделю Ия находилась между жизнью и смертью. Пришлось делать операцию и откачивать скапливающуюся жидкость. Беспокоило Игоря и отсутствие воли к жизни. Казалось, ей было все равно: жить или умереть, и она совсем не помогала врачу преодолевать болезнь. Штаповой пришлось сделать несколько сеансов гипнотерапии, и лишь тогда Радина стала быстро поправляться...

Когда ее самочувствие улучшилось настолько, что можно было допустить посетителей, первыми пришли Арбатов с Жанной Брагинской и Михаил Фадин. Жанна принесла букет степных цветов и каюта наполнилась приятным, слегка пряным ароматом.

— Спасибо,— растроганно сказала Ия, вдыхая запахи букета.— Наверно, после себя я больше всего люблю цветы.

— Понятно,— сказал Фадин.— А я думаю, что Радина так долго валяется? Вроде давно уже пора подниматься. А оказывается, она грызет себя каждодневно. И, если бы не Кантемир, загрызла бы себя окончательно!

— Ну тебя, Фадин. Ты несерьезный человек!

— Между прочим, этот несерьезный человек великолепно отлил лафеты основного домкрата,— засмеялся Арбатов.— Теперь мы с ним принялись за остальные детали. Твоя идея оказалась весьма плодотворной. Мы теперь льем у корабля все, кроме мелочи. Это намного ускорит работу.

Ия вздохнула и исподлобья глянула на Арбатова.

— Сколько тебе лет, Павел?

Технолог беспечно пожал плечами и усмехнулся.

— Шестьдесят с хвостиком А что?

— Ничего. Просто завидую твоей способности радоваться... Ведь вашей жизни не хватит на завершение работы.

— А может, и хватит,— улыбнулся Павел.— Пока с нами бог изобретательства Леон Гафизович Фрухт, мы все время опережаем график работ. Кто может поручиться, что в один прекрасный момент, лет эдак через пятьдесят, мы не завершим ремонт корабля? А если поднатужиться, то и раньше!

— Блажен, кто верует, тепло ему на свете,— вздохнула Радина и замолчала, углубившись в свои мысли...

Вместе с выздоровлением у Ии день ото дня подымалось настроение. Давно не чувствовала она себя в центре внимания, и хотя отчетливо понимала, что это случилось без ее личной заслуги, ей было необыкновенно приятно, особенно после длительного периода некоторого отчуждения многие не могли простить ей одиночество Байдарина и лишь теперь растаял последний холодок. Но больше всего она пристрастилась к музыке и, особенно, к песням. Она удивлялась, что простые слова в соединении с ритмом музыки могут оказывать такое воздействие на настроение, и радовалась тому, что открыла для себя новый источник воздействия на собственные чувства. Она поделилась своими наблюдениями с Ниной Штаповой.

— Ритм всегда был могучим средством воздействия на психику. Ритмичные колебания воздуха вызывают резонансные процессы как в первичной, так и во вторичной сигнальных системах, а это и определяет настрой всего организма.