Борис Штерн - Ковчег 47 Либра

— Ох, и идиоты мы! Как сразу не догадались? — вскричал Штурман. — Да ведь это же маяк! И барану понятно. Вспомни наши старые маяки! Этот маяк сделали люди и нанесли на карту.

— Подожди, — сказал Капитан, — ты можешь представить себе маяк, который столь же ярок, как молния? И сколько времени он работает сам по себе? Ученые говорят, что люди покинули Мир не менее, чем сто тысяч лет назад, а может и все триста. И все это время он испускает такие вспышки? Для кого? Наверняка им пришлось из кожи вон лезть, чтобы он мог работать так долго.

— Мне кажется, я понимаю, для кого люди сделали этот маяк вечным, — заявил Руанк, — для нас!

— Вот прямо для нас — тебя, меня, Капитана, команды? — возразил Штурман. — Не слишком ли большая честь?

— Не то, чтобы именно для нас, а для любого, кто поплывет сюда в те времена, когда людей уже давно не будет в Мире. Мы оказались первыми из таких. Поэтому маяк светит для нас. Это и есть его назначение.

— Ты представь себя на месте людей: полно дел для себя, причем не таких сложных дел. И тут гораздо более сложное дело для кого-то неведомого, кто лишь, может быть, появится здесь в далеком-далеком будущем. Ты бы стал это делать?

— Тут все зависит от будущего моего собственного рода. Если я знаю, что после меня придет много поколений, то оставлю им подобные дела, а сам буду работать для себя, для детей и внуков. А если я бы узнал, что наш род заканчивается и позаботиться о жителях далекого будущего больше некому, я бы призадумался. И скорее всего решился бы — иначе жизнь как будто теряет смысл.

Когда отпали последние сомнения в природе мерцающего огня, Капитан распорядился взять на пять градусов влево от маяка, с тем, чтобы обогнуть острый длинный мыс и войти в прикрываемый им залив. Корабль замедлил ход — так, чтобы пройти маяк при свете. Когда немного рассвело, вспышки прекратились. В розоватых утренних сумерках моряки увидели столб — темно-серый монолит раза в два выше Клыка, слегка сужающийся кверху. Он стоял на высоком скалистом мысе. Капитан распорядился кинуть якоря и спустить шлюпку. Моряки поднялись к основанию маяка. Столб из неизвестного очень твердого камня уходил в прямо скалу, его вершина венчалась темным блестящим цилиндром. Поверхность столба оказалось столь гладкой, что стало очевидно: это сооружение не по зубам никаким катаклизмам, никакому цунами, никакому времени. Маяк лишь чуть-чуть накренился, поскольку чуть-чуть наклонились слои скальных пород мыса.

— Люди были куда сильней выдуманных ими древних богов, — заключил Руанк.

— Только почему они поставили маяк далековато от берега? Надо было бы поставить на самой крайней скале у воды, чтобы никто не налетел на нее.

Никто на корабле не высказал ни одной здравой идеи, как такая штука может работать. Откуда было знать экипажу, что такое урановая капсула, конденсаторы и сверхмощные светодиоды. Эти знания были в Куполе, но в тех отделах, куда еще никто не добрался.

— Идея! — внезапно вскричал Руанк. — Давайте назовем яркую звезду Маяком! Или даже Маяком Атлантиды.

— «Атлантида» — в честь корабля или материка?

— Пусть все будут думать, что звезда названа именем материка, а мы и все наши друзья и родственники будем знать, что это наш корабль увековечен на южном небе.

«Атлантида» бросила якоря в заливе метрах в пятистах от песчаного пляжа. На борту остались дежурить Штурман и два матроса, наказанных за недолжное соблюдение чистоты. На воду спустили две шлюпки, загрузив в них бочки для воды, топоры, ружья. Но моряки, кроме Капитана и тех, кто был назначен в гребцы, посыпались в воду и сами поплыли к берегу, наслаждаясь легкой прохладой необыкновенно прозрачной воды.

На берегу команда разделилась на три группы: одна во главе с Капитаном пошла к северу, к распадку в прибрежных холмах на поиски пресной воды. Другая группа, самая большая, направилась вглубь саванны для пополнения запасов продовольствия. Третья, самая малочисленная, направилась вдоль берега к югу, не имея определенного задания, просто чтобы действовать по усмотрению — на разведку. Руанк оказался в третьей группе. Казалось, пляж, которому не было видно конца, не сулил ничего интересного. Моряки уже хотели свернуть от берега, как вдруг метрах в трехстах из кустов на пляж вышли три льва.

— Ух, какие большие кисы! — нараспев произнес Выурамм, старший член группы. — Впрочем, до наших медведей не дотягивают. Кажется, мы им не нравимся.

Львы не спеша, но грозно порыкивая, приближались к морякам.