Кэт Фоллз - Нелюдь [litres]

Я упала на колени возле Космо, боясь притронуться к нему, чтобы не причинить лишнюю боль. Похоже, они раздробили половину костей в его теле. Его разбитый рот был полон сломанных зубов. Но он по-прежнему прижимал к груди накидку королевы. Я слышала, как он стонет, и мне понадобилась пара секунд, чтобы понять, что это был не просто стон боли – это было слово:

– Мама, мама…

Королева оттолкнула Рейфа от надсмотрщика:

– Это так ты обращаешься с «дикими»? Защищаешь их от надсмотрщиков?

– Он не может стать «диким». – Судя по голосу Рейфа, он-то как раз мог. – Он детеныш второго поколения.

Королева только фыркнула:

– Он только что превратился в «дикого» на глазах у всех.

– Он не сошел с ума. У вас на плечах – шкура его матери. – Рейф ткнул пальцем в накидку, которую малыш по-прежнему прижимал к себе, – снежно-белый мех теперь был залит кровью.

– Ах эта. Ну, да, – вздохнула королева. – С кем я ее только ни вязала, ни у кого из ее детенышей не было такого же красивого меха. В конце концов, мне это надоело.

В горле Космо клокотала кровь. Гнев Рейфа утих, и он упал на колени возле малыша, глядя на него полными горя глазами.

– Что нам делать? – спросила я. Даже если в замке и был врач, королева вряд ли позволила бы тому помочь зверочеловеку. Если б мы могли найти Эверсона… Хотя что он мог сделать для Космо? Он не мог вылечить его раны или исправить сломанный нос…

Рейф попытался поднять Космо, но малыш вскрикнул от боли.

– Не надо, – сказала я. – Ему будет только больнее.

Не обращая на мои слова внимания, Рейф поднял Космо и прижал к груди. Тот наконец расслабился в его объятиях, закрыв свои чудесные голубые глаза. И вдруг снова открыл их, почувствовав упавшие ему на щеку слезы Рейфа. Малыш поднял руку и дотронулся до щеки охотника:

– Будет легче, если ты не будешь думать обо мне как о человеке, – тихо сказал он и замер на руках у Рейфа.

Тело малыша расслабилось, пальцы разжались, и на пол упал маленький клочок бумаги. Я боялась, что сейчас разрыдаюсь. Мне не хотелось думать, потому что это означало признать только что произошедшее. Я подняла записку и прижала ее к груди. Все это случилось из-за меня – нельзя было отправлять Космо к Эверсону. Я сунула записку за вырез платья, не читая.

Нас окружали потрясенные лица гостей. А потом я увидела лицо Рейфа, наклонившегося, чтобы осторожно опустить тело Космо на пол. Его светло-каштановые волосы упали вперед, стиснутые губы дрожали. Я никогда еще не видела его в такой ярости. Он сам казался «диким» в эту минуту.

Рейф вскочил на ноги и повернулся к Омару, яростно оскалившись:

– Это был просто маленький ребенок, а вы убили его.

– Странный выбор слов, – издевательски ответил Омар. – Это было просто маленькое грязное животное. Он все равно когда-нибудь одичал бы. Так что лучше заткнись и иди есть. Обед подан – гости могут садиться за стол.

Одним молниеносным движением Рейф схватил со стола нож и полоснул им Омара.

– Вот я и выпустил кишки «дикому», – прорычал он в лицо отшатнувшемуся главному надсмотрщику. – Прошел я испытание?

Омар в шоке смотрел на вываливающиеся из своего живота внутренности. Королева взвизгнула, и охранники бросились вперед. Я подняла мертвое тело Космо, мне не хотелось, чтобы кто-нибудь наступил на него. Держа его на руках, я побежала к дверям в дальнем конце зала. Но в ту минуту, когда я добралась до них, двери внезапно распахнулись, и дорогу мне преградили два зверочеловека. «Бык» оттолкнул меня в сторону, а «носорог» сделал несколько церемонных шагов вперед.

– Склонитесь перед королем! – торжественно объявил он.

В комнате раздался глухой стук – все присутствующие опустились на одно колено и склонили головы. Все, кроме меня с Рейфом. Мы переглянулись, он едва заметно кивнул головой, и мы без слов поняли друг друга. Держа нож в руке, охотник попятился к дверям на балкон. Я пошла вдоль стены навстречу ему. Но, когда человек-бык произнес: «Король идет!», я не смогла удержаться и обернулась – и в эту минуту мне стало понятно, что самое худшее еще впереди.

Королем, одетым в зеленую мантию и с украшенной драгоценностями короной на голове, был тот самый человек-тигр, который преследовал меня в кошмарах и наяву последние три дня.

Королем Чикаго был Хорда.

Я вжалась в стену, отчаянно желая слиться с обоями и исчезнуть. В десяти футах от меня стоял Хорда, озирая своих подданных, словно диктатор с головой, перебинтованной под короной.