Андрей Валентинов - Локи

– К машине!

К какой именно, не пояснялось. Впрочем, все тут же стало понятно: толчок в спину и открытый люк перед носом.

– Умер бы, не мучился, – мечтательно вздохнул страх. – Может, там и не так плохо, баланду дают, на прогулку водят…

– Не хочу-у-у! – рявкнул Хорст и выпрыгнул на асфальт. Пулемет всего в двух шагах, укрытый мешками с песком. Рядом трупы в камуфляжных куртках, много стреляных гильз, какие-то зеленые ящики.

На малый миг Локи отрешился от мира, разложив его на простые ясные фрагменты. Вот пулемет, его нужно украсть, сторожа не помешают, верные камрады на стреме…

– За ствол не бери! – крикнули сзади. – Обожжешься!

Он учел и это. Пригнулся, шагнул вперед и осторожно поднял горячую железяку за приклад и нижнюю ручку. Едва не упал – тяжела! Но все-таки справился и оттащил добычу к люку. Кажется, вокруг стреляли, надсадно лупил танковый пулемет, но на этот раз страх прикусил язык. Дело – прежде всего.

– Ящики!

Он взял и ящики, три подряд. Четвертый оказался открыт, и Локи понял – патроны.

А потом его втянули обратно в люк. Танк с грохотом и скрежетом рванул вперед, можно привалиться к теплой броне и закрыть глаза. Дальше воюйте без него, Локи свою игру сделал.

– Молодец! – улыбнулся куманёк, хлопая его по плечу. – Благодарность от лица службы! Жаль, занести некуда.

Локи весьма удивился. То есть как, некуда? В следственное дело, а потом и на надгробие. Душевно выйдет! Промолчал, конечно, не след такое вслух поминать.

– Выходит, мы снова победили?

Ему хватило бы и простого «да», но камраду Четному явно хотелось выговориться.

– Пулемет подавили и взяли, но у них еще таких как минимум два. Но тот, что в штабе, молчит, кажется, перебит расчет. И вообще, мы их неплохо проредили. А у нас – минус три…

Убитых как раз уносили вглубь тоннеля. Куманёк заговорил о том, что им очень повезло – «эсэсы» не успели перезарядить ленту и открыть огонь бронебойными, но Локи уже не слушал. Повезло и ладно, иное душу тревожит.

– И сколько еще нам держаться, камрад?

Август Виттельсбах усмехнулся.

– В школе историю учил? Когда при Ватерлоо герцога Веллингтона об этом спросили, он ответил: «Блюхер или ночь». Блюхер нам не поможет, делай выводы.

Локи посмотрел на темнеющее небо. Вечер близко, но вечер – еще не ночь. На площади и возле стены штаба прибавилось трупов. Хорсту уже рассказали, что пока он возился с пулеметом, осмелевшие эсэсовцы пытались контратаковать. Но сейчас живые укрылись за камнем, и над старой крепостью тяжелым пологом нависла тишина.

– Блюхер или ночь, – вздохнул Локи. – Я бы и от Блюхера не отказался.

Потом кончилась вода. Последнюю кружку честно поделили, выпив по глотку. Подсчитали патроны, вышло как раз по обойме на винтовку. Локи поинтересовался, нет ли патронов к его «Вальтеру», однако таковых не нашлось. Хорст слегка загрустил, но потом решил, что и без пистолета обойдется. Хватит уже, навоевался до тошноты! Может, и в самом деле ночь выручит, она для вора – правильное время.

Локи, вернувшись на свой ставший уже привычным ящик, начал перебирать слипшиеся странички свой непутевой жизни. Чего только за последний месяц не приключилось! Тут тебе и нары, и королевский престол, и такая политика, что от страха ослепнуть можно. А со сколькими непростыми людьми познакомиться довелось! Только где они сейчас? Унтерштурмфюрер Виклих, господин Зеппеле, Циркуль, камрады в полосатых робах. Их нет, а он, Хорст Локенштейн, не просто живой, а еще даже на что-то надеется. Счастливчик? Ввек бы такого счастья не видеть!

– А ведь они снова полезут, – негромко проговорил сосед по баррикаде, с которым Хорст даже не успел познакомиться. – Обязательно полезут. Иначе выйдет, что Лейбштандарт нам, заключенным из «кацета», войну проиграл! На весь мир позор смертный. Вот и навалятся…

Можно было не отвечать, не ему сказано, просто так. Но внезапно, словно со стороны, он услышал собственный голос:

– Навалятся. А мы им наваляем!

– Вам нечего опасаться, Палладия. Я буду только свидетелем, поставлю подпись на документе о капитуляции. Никаких решений о судьбе Монсальвата принимать не буду, да и не собираюсь. К тому же, никто меня и слушать не станет.

Матильда Шапталь ненадолго отлучилась из перевязочной. Бой продолжался, и раненых не становилось меньше.

– Через несколько дней меня сменят, пришлют кого-нибудь серьезного, с полномочиями. А я с удовольствием вернусь к своим картинам. За день до полета натянула холст, грунт приготовила. Несколько лет не могла заставить себя взять в руки кисть… Палладия! Не хочу вмешиваться, но, может, вам не стоит лететь? Мне по секрету объяснили, что посадить «Полярную звезду» очень трудно…