Андрей Валентинов - Локи

– Честно говоря, даже не мечтал. Не слишком хотелось, моя стихия – небо, а не пустота.

Переодеваться пришлось в маленькой кабинке сразу за знакомым белым коридором. И комбинезон ей выдали белый, только обувь не в цвет, вместо грязных ботинок – легкие серые туфли, похожие на тенниски. Все точно по размеру, что весьма удивило. Вероятно, ее полет был предусмотрен еще после первой встречи.

Рассадили снова по двое. Салон очень напоминал автобусный, только без окон, а кресла оказались с ремнями, как у пилотов. Появился мистер Эйтз, бегло осмотрелся и направился прямо к ней.

– Леди Палладия! – улыбнулся. – Поздравляю вас с первым настоящим полетом! В Монсальвате будем через несколько часов. На орбиту выйдем быстро, но придется ждать сигнала. В Лондоне как раз настанет утро. Все будет в порядке, только… Есть один нюанс. Я тут лекарство для вас захватил. Если что, сразу под язык.

Она хотела возразить, отказаться. Летала уже, и на самолетах и даже на цеппелине, но вовремя прикусила только что помянутый язык. Полеты – они разные.

– Сначала, когда заработают двигатели, будет трудно. Это называется «перегрузка», вы станете тяжелее в несколько раз. А потом вес вообще исчезнет.

Пэл невольно сглотнула.

– Дайте мне, – предложил Николас. – Я присмотрю за леди.

Самое время возмутиться, но Пэл почему-то смолчала. В конце концов, не так и плохо, когда о тебе заботятся. Николас, кажется, нормальный парень, только с характером. Как и она сама.

Внезапно салон тряхнуло, а потом на грудь упала каменная скала. Пэл попыталась ухватить губами клочок воздуха, но горло перехватило. Тяжесть росла, скала превратилась в гору и на какой-то миг поглотила весь мир. Стало темно, тяжелый камень охватил со всех сторон, а где-то рядом послышались знакомые шаги. Вилли-Винки, обратившись гномом, пробирался к ней сквозь скалистую толщу. Камень трещал, распадался на куски, шаги грохотом отдавались в ушах, и маленькая Пэл вдруг поняла, что Вилли-Винки тут ни при чем. Не он, старый ворчун, пришел за ней.

– Худышка! Мисс Худышка!..

Она открыла глаза и увидела совсем рядом лицо Николаса. Тяжесть исчезла без следа, под языком откуда-то взялась таблетка, взгляд же парня ей совсем не понравился.

Пэл попыталась улыбнуться.

– Жива!

Последний толчок, и корабль замер. Сидевшие в креслах оживились, кто-то начал расстегивать ремни. Появился мистер Эйтз – вплыл, держась за поручень.

К невесомости Пэл уже успела немного привыкнуть, но мысль о том, что придется отрываться двумя ногами от пола, все же пугала. Она хотела попросить Николаса, чтобы тот взял ее за руку, но в последний момент сдержалась.

Сама!

Мистер Восьмой отдал короткую команду на незнакомом языке, и пассажиры один за другим начали вставать с кресел. Одна рука на поручень, вторая – на спинку… Пэл совсем было растерялась, но мистер Эйтз понял и подплыл точно к ней.

– Давайте руку, леди Палладия. Тут недалеко, в шлюзовой камере невесомость исчезнет.

Она послушалась и двинулась следом, отталкиваясь от белых холодных стен. Впереди был большой овальный люк, за которым виднелась освещенная белым огнем четырехугольная камера.

Пэл протиснулась внутрь и чуть не упала, вновь обретя вес. Справившись и став на ровные ноги, обернулась.

– Это… Монсальват?

Мистер Эйтз улыбнулся.

– Монсальват!

Ждать стало невыносимо. Лонжа не выдержал:

– Время!

Откликнулись сразу двое. 11.49 и 11.50, разница невелика. До мысленно проведенной красной черты – чуть-чуть.

Этим утром их не выпустили из казармы. Обер-лейтенант Кайпель скомандовал построение прямо в коридоре. Был краток: выдвижение откладывается, ждать. До объяснений не снизошел, поглядел угрюмо.

– Теперь они без нас наработают, – мрачно прокомментировал кто-то. – Станут снаряды по полу ногами катать.

Возле казарменных дверей – караул, двое в камуфляжной форме. А возле оружейной комнаты, на скамейке – герр обер-фельдфебель с кобурой при поясе. Ни на кого не смотрит, листает устав внутренней службы.

Лонжа еще раз взвесил все за и против. В тоннеле – десятки живых душ, однако оттуда не вырваться. Шансов – ноль. Здесь, в казарме, тоже люди, и вытащить их можно. Выбор страшный, но очевидный.

– Я ухожу. Кто со мной?

Спросил негромко, головы не повернув. Знал – услышат, пойдет эхо. И в самом деле, отозвались сразу:

– Ячейка КПГ против. Остаемся из солидарности.

– «Черный фронт» против. Не видим шансов. Переловят и в расход пустят. По всей территории крепости – патрули, мы из казармы и двадцати шагов не сделаем.