Лазарь Лагин - Старик Хоттабыч. Голубой человек

Пять дней Хоттабыч обижался на Вольку и отсиживался в аквариуме. На шестой день, с удовлетворением убедившись, что мальчик тяжело переживает их размолвку, старик вылез наконец из воды.

- Пойдём погуляем, что ли, о кристалл моей души,- сказал он таким тоном, как будто между ними ничего не произошло.

- Только при одном условии,- твёрдо заявил Волька,- при условии, что ты не будешь больше шарахаться от каждого автобуса, как деревенская лошадь. Хотя я напрасно обидел деревенских лошадей: они уже давно перестали бояться машин. Да и тебе, пожалуй, пора привыкнуть, что это не джирджисы какие-нибудь, а двигатели внутреннего сгорания.

- Слушаю и повинуюсь, о Волька ибн Алёша,- покорно отвечал старик.

- В таком случае, повторяй за мной: я больше не буду бояться…

- Я больше не буду бояться…- повторил с готовностью Хоттабыч.

- …автобусов, троллейбусов, грузовиков, трамваев, самолётов…

- …автобусов, троллейбусов, грузовиков, трамваев, самолётов…

- …автомашин, прожекторов, экскаваторов, пишущих машинок…

- …автомашин, прожекторов, экскаваторов, пишущих машинок…

- …телефонов, патефонов, радиорупоров, пылесосов…

- …телефонов, патефонов, радиорупоров, пылесосов…

- …электрических выключателей, примусов, дирижаблей, вентиляторов и резиновых игрушек «уйди-уйди».

- …электрических выключателей, примусов, дирижаблей, вентиляторов и резиновых игрушек «уйди-уйди».

- Ну вот, как будто и всё,- сказал Волька.

- Ну вот, как будто и всё,- машинально повторил вслед за ним Хоттабыч, и оба рассмеялись.

Чтобы закалить стариковы нервы, они раз двадцать пересекли пешком самые оживлённые городские перекрёстки, проехали на трамвае много остановок и наконец, утомлённые, но довольные, залезли в автобус.

Они ехали, блаженно покачиваясь на кожаных подушках сиденья. Волька углубился в чтение «Пионерской правды», старик о чём-то думал, изредка благожелательно поглядывая на своего юного спутника. Потом лицо Хоттабыча расплылось в довольной улыбке. Он, очевидно, придумал что-то приятное.

Автобус довёз их почти до самого дома. Вскоре они уже были в Волькиной комнате.

- Знаешь что, о достойнейший из учащихся неполной средней школы,- начал Хоттабыч сразу, как только они закрыли за собой дверь,- ты должен был бы, на мой взгляд, быть холоднее и сдержаннее в обращении с юными обитателями твоего двора. Поверишь ли, сердце разрывается у меня на части, когда я слышу, как они встречают тебя криками: «Эй, Волька!», «Здорово, Волька!» - и тому подобными, явно недостойными тебя возгласами. Прости мне мою резкость, благословеннейший, но ты совершенно напрасно распустил их. Ну какая они ровня тебе - богатейшему из богачей.

- Ну вот ещё! - возразил ему Волька.- Насчёт моего богатства ты жестоко ошибаешься.

- Нет, это ты ошибаешься, о опахало моей души! - торжествующе вскричал тогда Хоттабыч и подвёл Вольку к окну.- Смотри и убеждайся в правоте моих слов!

Перед глазами Вольки предстала удивительная картина.

Во дворе было полным-полно тяжело нагруженных слонов, верблюдов и ослов. В раскрытые ворота продолжали прибывать всё новые и новые караваны. Крики чернокожих погонщиков, одетых в белоснежные бурнусы, сливались с трубными звуками, которые издавали слоны, с воплями верблюдов, рёвом ослов, топотом сотен копыт, мелодичным позвякиванием колокольчиков и бубенцов.

Коротенький, до черноты загорелый человечек в богатой шёлковой одежде слез со своего слона, вышел на середину двора, троекратно ударил палочкой о не остывший ещё от полуденного зноя асфальт, и из мостовой забил мощный фонтан. Сейчас же погонщики с кожаными вёдрами в руках озабоченно выстроились в длинную очередь, и вскоре двор заполнился сопением, чмоканьем и пофыркиваньем жадно пивших животных.

- Смотри же, о Волька! - воскликнул Хоттабыч, стараясь перекричать гам, стоявший за окном.- Смотри, как высоко я ценю оказанную тобой услугу! Всё это - твоё!

- Что - всё? - спросил оглушённый шумом Волька.

- Всё. И слоны, и верблюды, и ослы, и всё золото и драгоценности, груженные на них, и люди, состоящие при этих грузах и животных. Всё это твоё.

День ото дня становилось не легче. Пятидневку тому назад Волька чуть не стал домовладельцем. А сейчас он становился сразу несметным богачом, скотовладельцем и даже рабовладельцем! Нечего сказать, недурной заголовок для заметки в «Пионерской правде»: «Вырвать с корнем пионеров-рабовладельцев!», или: «Богачам-рабовладельцам, слоновладельцам и верблюдовладельцам не место в рядах пионеров!»