Роберт Янг - Бокал звезд

— Сюда, мистер Дрейк, — пролепетала насмерть перепуганная секретарша. — Мистер Помптон вас ждет.

При виде вошедшего вице-президент «Василька» вздрогнул, но Дрейку было уже не привыкать — он и бровью не повел.

— Какие новости, мистер Помптон?

— Боюсь, не самые приятные. Присаживайтесь.

Дрейк плюхнулся в кресло.

— Неужели вы забраковали груз?

— И мы, и «Ультрамода». Восстановлению он точно не подлежит. Единственный вариант — попробуйте сбыть его на какой-нибудь отсталой планете. В этой связи «Василек инкорпорейтед» готов предоставить вам полугодовую отсрочку платежа.

— За полгода я вряд ли я успею сбыть тысячу рулонов невидимого шелка, — заметил Дрейк.

— С нашей стороны это очень благородный жест. Но если вы отказываетесь…

— Ну почему же, рискну, — перебил Помптона Дрейк. — Какую планету посоветуете?

— Их масса. Мари-Элена, Одуванчик, Солнышко, Жуть…

— Лазурь подойдет?

— В принципе да. Думаю, там будет спрос. Население в основной массе крестьяне, наверняка их заинтересуют отрезы туманной дымки и васильковое нечто.

— Прекрасно, — объявил Дрейк, вставая. — Тогда мне лучше поспешить.

— Минуточку, — остановил его Помптон. — Позвольте дать вам совет касательно внешнего вида.

— Какой еще совет? — нахмурился Дрейк. — Тут все равно ничего не поделать.

— Напротив. Во-первых, надо купить новую, нормальную одежду. Во-вторых, перчатки. В-третьих, специальную резиновую маску телесного цвета, которая обозначит черты лица. Короче, нужно перестать пугать народ и преобразиться в почтенного галактического коммивояжера.

Дрейк замялся.

— Боюсь, не получится.

— Не получится? Почему?

На ум пришло слово «епитимья», но вслух Дрейк ограничился банальным «не знаю».

— Еще минутку, — окликнул Помптон, видя, что гость подходит к дверям. — Позвольте задать последний вопрос.

— Валяйте.

Вице-президент «Василька» откашлялся:

— Вы, часом, не потомок голландцев?

— Нет, — буркнул Дрейк и отвернулся.

Если хотите представить Лазурь, вообразите гроздь винограда. Скопление кобальтовых ягодок, неотличимых среди множества себе подобных. Гроздь свисает с лозы, обрамленной листьями в форме сердца; неотличимые друг от друга, лозы переплетаются в ряд, а множественные ряды образуют виноградник. Представили? Представили ровные линии виноградников, уходящие вдаль, а между ними — белые домики под красной крышей? Зеленеющие поля среди голубого пунктира рек и сверкающего зигзага мелких водоемов? Представили голубые глаза озер, глядящие в синее небо, где ослепительно сияет Большой Сириус и теплится Малый? Теперь вообразите людей, возделывающих поля и виноградники; деревья и ватагу ребятни под ними; вообразите, как на заднем дворе хозяюшки выбивают домотканые половики всех цветов радуги; вообразите почти игрушечные поезда, что мчатся по антигравитационному полотну из поселка в поселок, из города в город, связывая живописные уголки с космопортом Искристое вино. Наконец представьте узкую проселочную дорогу, петляющую среди виноградников, и путника на ней. Точнее, не путника. Призрака. Высокого, изможденного в светящемся наряде астронавта. Призрака по имени Натаниэль Дрейк.

Натаниэль проехал много миль на поезде, посетил множество городов, побеседовал с массой торговцев, но везде натыкался на решительный отказ. В последнем городке история повторилась; Дрейк отчетливо понимал, что не найдет покупателя — понимал и упорно продолжал свой путь, движимый иной, тайной целью.

Но вот впереди замаячил нужный дом. Он стоял на отшибе. Здесь она выросла. По этой дороге ходила в школу. Брела меж зеленых виноградников под ослепительно голубым небом. Здесь когда-то она и согрешила.

С виду дом не отличался от остальных — белый, с красной черепичной крышей. В палисаднике цвело буйным цветом дерево любви. Близилась осень, скоро цветы опадут. Уже наступила пора сбора винограда. А она? Наверное тоже обрывала спелые гроздья, ступая среди буйной зелени с корзиной, полной кобальтовых ягод. Потом возвращалась в беленький домик и, умывшись ледяной водой из старого колодца, садилась за трапезу. А поздно вечером выходила во двор и в сгущающихся сумерках ждала своего возлюбленного…

С бешено колотящимся сердцем Дрейк свернул на тропинку, ведущую к крыльцу. Святой Эндрю наверняка ошибался, превознося непорочность Аннабель Ли. Дверь открыла девушка. Гиацинтовые волосы, голубые глаза, тонкие черты лица. Свободное желтое платье скрадывало выпирающий живот. При виде Дрейка она вздрогнула, попятилась.