Роберт Янг - Бокал звезд

— Вы уже назвали его как-нибудь, мистер Хейз?

— Пускай будет Тряпка.

Он опрокинул в горло вторую порцию, достал из кармана мелочь и высыпал горкой на стол.

— Этот могильный холмик, Мойра, — последние материальные активы Николаса Хейза. Носите выпивку, пока они не иссякнут, а затем благоразумно отправьте бедолагу в ближайшую канаву, где ему самое место.

— Позвольте мне вам помочь, мистер Хейз.

— Зачем?

— Затем, что так нельзя — это не для вас! Еще в Новой Северной Дакоте на Марсе, где было телевидение, я пересмотрела все ваши роли, все премьеры и повторные показы. Вашего Тамерлана Великого, ваших Сирано и Гамлета, Эдуарда Второго и Вилли Ломана. Вы были гениальны. Были, есть и всегда будете!

— Угу. Только моего Милтона Помфрета не видела. На премьере «Двустороннего треугольника» — не видела. И не увидишь. Нигде, даже в своей Новой Северной Дакоте!

Хейз стукнул кулаком по столу.

— А знаешь, Мойра, почему не увидишь? Потому что на премьеру я пришел пьяный, как астронавт в увольнительной, и из Телетеатра меня вышибли! И к тому все шло, заметь. Потому что далеко не в первый раз, милая Мойра, я был пьяный, как астронавт. Далеко не в первый раз Шалтай-Болтай Хейз свалился со стены! Вот только на этот раз вся королевская конница и вся королевская рать не потрудились накачать его алко-антидотом и сахарными пилюлями. К тому времени он достал всех не меньше, чем себя самого.

Вот они и решили, что Шалтаю-Болтаю придется собирать себя самому — если захочет. И тогда он сжег все мосты, промотал все деньги, сел на корабль и унесся к звездам — а зачем, уже не помнит и не желает вспоминать. И бога ради, принесите ему бутылку и дайте раскланяться с миром!

Никогда в своей жизни Хейз не слышал более ясного и решительного «нет». Оно заставило его вскочить на ноги — и это оказалось чревато. Стены вновь закружились, но теперь остановить их не удалось. Серой волной нахлынула дурнота, за которой бурлила тьма.

Черный водоворот окружал его со всех сторон, поднимаясь все выше и выше.

— Лесли! — крикнул он сдавленным голосом.

Но в густеющую тьму за ним бросилась не утонченная темноволосая Лесли, а высокая блондинка с тревогой в голубых глазах. Сильные руки подхватили его, и уже проваливаясь в небытие, он ощутил прикосновение пальцев к своей щеке.

Жар и холод, свет и тьма перемешались в хаосе дней и ночей. Иногда в спальне, где он лежал, возникала блондинка в цветастом платье, а иногда в леопардовом саронге. То и дело появлялся грубоватый бородач и тыкал пальцами в грудь. Но серый дымчатый зверек с тряпичными ушами и преданным взглядом золотистых глаз не уходил никогда.

Потом потянулась череда поздних рассветов и долгих солнечных дней. За ромбами оконного переплета лениво падал снег.

Спальня была небольшой. Даже и не спальня, а переделанная гостиная. Диван, стулья и столик с лампой, часами и «Звездной географией» Р. Э. Хеймса. Высокая тесная койка, которую явно позаимствовали из больницы для поселенцев, смотрелась в такой обстановке нелепо. Как будто укрытая простынями баржа, плывущая по воображаемой реке.

В один из вечеров девушка в леопардовой шкуре снова показалась из теней.

— Доктор Граймс говорит, вам уже много лучше, — сказала она, глядя в глаза. — Я рада.

Хейз всмотрелся в ее лицо.

— Ты ведь Мойра?

— Когда не выступаю. В костюме я Зонда Амазонская. Есть такая река Амазонка, очень большая, в джунглях на Альфе Центавра-9. Вам приходилось слышать о Зонде Амазонской, мистер Хейз?

— Кажется, нет.

— Это главная героиня трехмерного земного телешоу с тем же названием. Меня выбрали на роль, потому что требовалась высокая блондинка, и было не столь уж важно, если по актерскому мастерству она не Сара Бернар. Я качалась среди ветвей на лозах бутафорского винограда, дружила со зверушками и изрекала блистательные реплики вроде «Зонда хочет есть» и «Зонда тебя спасти — не бойся». Для марсианской девчонки из Новой Северной Дакоты справлялась, в общем, неплохо, тем более что играть-то, по сути, не умею. А потом сериал закрыли, и я оказалась на улице. Высокие блондинки, если они не умеют играть, пользуются в Видеовилле не большим спросом, чем когда-то Голливуде. Однако я успела кое-что подкопить, так что смогла какое-то время продержаться на плаву. А там начались повторные показы, и чеки начали поступать снова. Потом стали крутить и по третьему кругу. Сериал продали чуть ли не каждой земной станции в сети, и ради тех детишек, что меня еще помнили, я начала выступать по местным студиям. Затем наступил черед марсианских телестанций, и я стала выступать еще больше. В конце концов пленки разошлись по отдаленным планетам вроде Чернозема, где до сих пор нет трехмерного вещания, но есть видеозалы, в которых эти пленки крутят наряду с другим старьем. Начались новые выступления, и в итоге я осела здесь, в Последнем-из-Могикан, где владелец местного отеля предложил мне пожизненный контракт, если я буду раз в неделю играть Зонду Амазонскую, чтобы оживить торговлю в баре. К тому времени меня уже тошнило от Зонды. Однако от переездов из одного постылого балагана в другой тошнило еще больше, поэтому я приняла предложение.