Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

ОТЕЦ внизу не перестает вопить.

ПЕРВЫЙ СЫН слишком испуган гневом родителя, поэтому он прилагает все усилия, чтобы оказаться на поверхности.

ОТЕЦ и МАТЬ больше не кричат, так они поражены. ПЕРВОМУ СЫНУ удалось покинуть пещеру!

Лиана. По ней спускаются вниз лохматые существа. Исидор Каценберг и Лукреция Немрод почти с сожалением прерывают свою игру в «три камешка».

Для галаго исчезновение лианы тоже стало проблемой. Они знали, что, просто упав в яму, переломают себе кости. Поэтому они стали искать способ туда спуститься. На решение этой задачи ушло несколько дней. Помог, без сомнения, их развитый мозг – спасибо клавиатуре торгового автомата.

Они сообразили привязать лиану к стволу дерева, придумали даже крепкий узел. О его крепости свидетельствовала целая гроздь лемуров, сразу несколько десятков, одновременно заскользивших вниз по лиане.

Внизу их ждало разочарование: люди успели съесть много «их» печенья. Два доминантных самца стали выяснять отношения, обвиняя друг друга в излишнем доверии к людям.

Какая оплошность!

Целая неделя головоломки – и только для того, чтобы убедиться, что два великана сожрали немалую часть их запаса лакомств, которого не пополнить во всем лесу!

К драчунам спустился вожак стаи, чтобы, хватая их за руки, заставить немедленно вылезти наружу и там разбежаться в разные стороны.

Лукреция спешно похватала их пожитки и взялась за лиану.

– Ничего страшного, месье, – бросила она на прощание вожаку галаго, потрясенному причиненным ущербом.

– Без других животных нам, людям, никак не обойтись, – заключил Исидор, торопясь следом за ней.

Галаго криками торопили их поскорее убраться.

Когда чужаков след простыл, галаго сместили вожака, обвинив его в примиренчестве, и принесли коллективную клятву больше никогда не доверять людям, как бы те ни изображали покорность.

ПЕРВЫЙ СЫН задирает голову. Солнце слепит глаза. Всю жизнь он прозябал в яме, свет куда проникал только через дыру в скале.

Дневной свет для него почти невыносим. Он закрывает ладонями глаза. Свет пьянит.

ПЕРВОГО СЫНА тянет обратно в яму, в семейный круг, но оттуда продолжает звучать отцовская брань. Он знает, что у него нет выбора.

Свет немилосерден. Какое странное чувство! Кажется, его мозг выжигает огонь. Он ничего больше не чувствует – только это гибельное пламя. Он опускается на корточки и пытается руками защититься от разящей струи фотонов.

Но мало-помалу его мозг привыкает к яркому свету, он выпрямляется и видит небо. Со дна ямы он видел только его клочок. А здесь небо бескрайнее!

Следующее незнакомое чувство после ослепления – холод. Внизу, в яме, температура практически никогда не менялась. Здесь его обдает то жаром, то холодным ветром, тонкая шерсть, вставшая дыбом, не спасает, и он ежится.

Третий удар наносит обоняние. Снаружи витают десятки, сотни, тысячи сплетающихся, дополняющих один другой ароматов: фруктов, пота, цветочной пыльцы, дерева, мочи, помета, мха, лишайников, пыли, земли… Крохотные частицы несут мириады посланий, но он еще не умеет их расшифровывать.

Он как только-только вылупившийся из скорлупы птенец. Он втягивает голову в плечи, защищаясь от света, ветра, запахов.

Четвертая распахнувшаяся в нем дверь – слух. В пещеру звуки доносились ослабленными, здесь же, на поверхности, стоит неумолчный шум. Трещат птицы, сталкиваются стволами деревья, стрекочут кузнечики. А крики, а тявканье, а хрюканье, а рычание!.. Во всем этом смешении несущихся со всех сторон сигналов он различает голос отца.

Отец продолжает клясть его со дна ямы. ПЕРВЫЙ СЫН вспоминает ужасные обстоятельства своего бегства оттуда. Гибель брата. Гнев отца. Воздетый отцовский кулак. Как может отец так озлобиться на родного сына, плоть от плоти?

ПЕРВЫЙ СЫН не шевелится, внимая этому приступу ненависти. Отец сожалеет, что оставил его в живых. На это он отвечает звуками, означающими: «Пойми, папа, у меня получилось!»

Он издает звуки. Он хочет заговорить, хочет оправдаться перед отцом. В горле оживают и напрягаются не применявшиеся прежде мускулы. С отцом надо объясниться. Горло, рот, щеки – все рвется издать звуки, которые помогли бы ему добиться понимания.

Звуки раздаются, он повторяет их снова и снова. Ему нужно столько всего рассказать родителям. Главное, он хочет, чтобы они им гордились. «Но, папа, у меня получилось!» Лишь бы до них дошло, что не важно как, не важно, какой ценой их род спасен.