Терри Биссон - Рассказы

Пранг позвонила в полицию, сказать, что тревога была ошибочной. По моему сотовому она позвонила Бодену и рассказала ему всю правду.

— Incroyable, — сказал он, когда прибыл из отеля.

— Что слышно из Парижа? — спросил я. — Есть идеи, откуда камень?

Боден покачал головой.

— Он вообще ниоткуда, потому что это не камень. — И он показал свой сканер. Даже со своим плохим французским я смог прочесть слово внизу крошечного экрана:

SYNTHETIQUE

— Он еще и слегка радиоактивный, — сказал Боден. — Они там в Париже анализируют скан, чтобы увидеть, это светит сам материал, или есть источник внутри.

— Один вопрос, — сказала Пранг, поднимая подбородок и поглаживая пальцами шею. — Почему он не оторвал нам головы?

— Думаю, он хочет, чтобы мы за ним последовали, — сказал я. — И он знает, что мы — преследователи.

— Так пойдем же за ним! — сказала Пранг. — У нас всего два часа до рассвета. Нам надо найти его, пока он не убил кого-нибудь другого. Ответственность может пасть на музей.

— У меня озарение, что мы не найдем его, пока он сам не захочет, — сказал я. — Боден, вы сканировали его глаза?

— Oui.

— Это могут быть какие-то фоторецепторы?

— Надо, чтобы в Париже проверили и это.

— Хорошо, — сказал я. — Пока мы ждем, почему бы нам немного не поспать, а потом встретиться в моем офисе в полдень?

— Поспать? В полдень? — Пранг закурила еще одну «Кэмел». — Разве мы не должны его искать?

— Говорю вам, у меня озарение. Разве не этим славятся частные детективы? Разве не за это вы мне платите?

Утро — единственное тихое время во Французском квартале. Мне снова снился Дарвин, рассылающий девушек-убийц по всей Вселенной, когда в мою дверь постучались Пранг и Боден.

— Вы оказались правы насчет фоторецептеров, — сказал Боден. — Откуда вы узнали?

— Очевидно, что Enorme активизируется лунным светом, — сказал я. — А что с радиоактивностью?

— Еще ждем.

— Что мы делаем здесь? — спросила Пранг, осматриваясь в моем офисе с плохо скрытым отвращением. — И где ваши пепельницы?

— Мы ждем телефонного звонка.

— От кого?

— От друга, если у меня правильное озарение. Извините, но здесь курить нельзя.

— Что вы имеете в виду — от друга? — Она глубоко затянулась и выдула дым к потолку. — Расскажите больше.

— Это касается телефонного звонка на кладбище. И того, что прошлой ночью. Вы когда-нибудь слышали о гражданских сумерках? — Она и Боден одновременно покачали головами. — Так называются 26 минут, что проходят непосредственно перед восходом и сразу после заката. Полусвет-полутьма, заря.

Боден взглянул в окно.

— И что? Сейчас полдень.

— Наверное, и луна имеет гражданские сумерки. Сейчас 12:35, а в соответствии с Морской обсерваторией луна садится в 12:57, даже если мы не можем ее видеть. И если моя теория верна, то есть, я хочу сказать, мое озарение…

Мой мобильник зазвонил.

— Джек Вийон, — сказал я, — детектив по сверхъестественным делам.

— Убейте меня… — Это был тот же голос. Я так держал телефон, чтобы могли слышать Пранг и Боден.

— Я знаю, кто вы, — сказал я. — Я хочу вам помочь. Где вы?

— Во тьме… мне снится сон…

Клик.

— Это тот, о ком я думаю? — спросила Пранг.

— Это ваш Enorme, — ответил я. — Звонки раздаются только тогда, когда луна встает или заходит.

— Гражданские сумерки, — сказал Боден. — Сразу после пробуждения или незадолго до сна разум открывается всем самым странным впечатлениям. Наверное, это правда и в случае этого создания.

— Когда я ответил на звонок на кладбище, я предполагал, что это шантажист или мистификатор. Но это был сам Enorme, желающий, чтобы его нашли.

— Убейте меня, прежде чем я снова убью? — спросила Пранг, доканчивая последнюю «Кэмел» из пачки. — Вервольф с совестью?

— Не вервольф, — сказал я, — а робот.

— Что?

— Странный камень, который вовсе не камень. Фоторецепторы. Радиоактивность. Мы имеем дело с устройством.

— Кто же тогда его построил и зачем? — спросил Боден.

— Мне кажется, мы, к несчастью, видели, для чего он был создан, — сказал я. — Это некая разновидность боевого робота, робота-убийцы. Что же до того, кто его построил…

— Оставим это на потом, — вмешалась Пранг. — Мне надо купить сигареты. И настало время ленча.

«Cher Toi» — лучший ресторан во Французском квартале. Это, конечно, приличное место для директора большого музея.

— В простом проклятии больше смысла, — сказала Пранг после того, как мы заказали. — В жертву роботу девственниц не приносят.