Анна Алмазная - Золотой миллиард [СИ]

Раз в неделю, по ночам, чтобы не пугать местных жителей, огромной птицей проносился над лесом продовольственный челнок, скидывая для нас нехитрый груз. Там была еда в знакомых до боли небольших контейнерах, необходимая одежда, заказанные мужчинами инструменты, лекарства, батареи для коммуникаторов, изредка — новая аппаратура. Чего-то там еще, я особо не интересовалась. Груз распаковывали мужчины, в ночь доставки в лагере царило радостное оживление.

Временами пробуждалась хриплым голосом рация. Сташек долго и нудно кому-то отчитывался об успехах и неудачах, получал новые указания и вновь склонялся над панелью управления. Судя по его вечно довольной мине, изучение „квакающего“ народца ему очень нравилось.

Натали весь день отсыпалась, появлялась лишь под вечер, запасалась в столовой „жрачкой“ и вновь пропадала. На мой вопрос, за что ей, собственно, платят, Сташек ровно ответил:

— Мужчинам в экспедиции нужна сексуальная разрядка. Натали для этого вполне подходит и внешне и… гм… внутренне. Она глупа и ограничена, как амеба, но для таких дел ума и не надо. Нашему начальству легче платить ей, чем покупать для сексуальных услуг специального робота.

— И ты тоже к ней ходишь? — зло спросила я.

— Мои потребности прекрасно удовлетворяешь ты, моя дорогая. О! Нашел!

Проигнорировав мой ступор, он с радостными криками вылетел из барака и побежал к курившим у леса мужчинам. С того дня наши карманные переводчики освоили кваканье местных жителей, и мой муж начал днями, а то и ночами пропадать среди странных синюшных аборигенов.

— Они такие забавные! — с восторгом говорил он. — Их язык прост на первый взгляд, и в то же время… и кожа странная, на ощупь как пергамент, гораздо лучше приспособлена для местного климата, чем наша. А зубы… даже у стариков в отличном состоянии!

Мне было все равно. Ночами, сидя в пластиковой коробке, я чувствовала, как тьма надвигается на грудь и давит, давит… Тогда я выходила на улицу, стараясь отдышаться в теплом, пахнущем пылью воздухе и вспоминала родной дом. Еловый лес у озера, особую лесную тишину, разбиваемую стрекотом птиц и шелестом ласкающих песчаный берег волн. Хрустальную песню колоколов на рассвете, от которой на душе сразу становилось как-то легко и спокойно…

А здесь? Вечно кроваво-красное небо, затянутое тучами. Две луны, ни одна из которых не грела душу, как наша. Россыпь незнакомых звезд и удушливая жара с запахом пыли и противных, горько-кислых растений…

И тогда впервые на чужой планете, в этом забытом Богом и людьми месте, открылась мне простая истина… а ведь у меня была не такая уж и плохая жизнь… дом, любящие меня люди, даже жених когда-то был. И на что я все это променяла?

Между приступами тошноты и слабости я с ужасом замечала, как неумолимо изменяется Сташек. Как все больше пропадает среди аборигенов и никогда не берет меня с собой… будто что-то скрывает. Или вновь что-то задумал. Хотя… уехать с этой планеты было не так уж и плохо. Даже наша серая и пустая квартира в мегаполисе мне нравилась больше.

Тем поздним вечером меня вновь затошнило. Я вышла на свежий воздух и прислонилась спиной к прохладной пластиковой стене нашего барака, уставившись в укутанное в красную вату низкое небо.

— Ты совсем с ума сошел! — раздался рядом тихий шепот, в котором я узнала голос Лерка, худощавого паренька, живущего через барак от нас. — Если начальство узнает…

— …то обрадуется, — ответил уверенный голос Сташка. — Это новый генотип, понимаешь, новый вид гуманоида.

— Это нарушение правил безопасности, Сташек!

— Никому дела нет до правил, если речь идет о науке!

— Мы тут не ради науки. Мы тут для того, чтобы изучить планету, ее ресурсы и составить подробный доклад. Все. Никаких изменений генотипа без соответствующих указаний. Никаких контактов с аборигенами, кроме строго прописанных в уставе.

— Плевать я хотел на „устав“ и на любые ограничение. Свою жизнь я творю сам.

— Мне говорили, что ты идиот… но я не знал, что настолько, — ответил Лерк.

— Я не идиот… я элита.

— Что? — подавился вопросом Лерк.

— И тебе лучше слушать меня, а не какое-то там начальство. Если ты не понял, они отдали эту планету мне… В полное распоряжение. Я могу делать здесь что хочу, когда хочу и с кем хочу, дошло? И ты можешь либо с этим смириться, либо проваливать.

Тошнота вдруг прошла. Я тихонько скользнула обратно в наш барак и легла на прохладную кровать, свернувшись клубочком. Заскрипел пластиковый пол под ногами Сташка. Муж привычно быстро разделся в темноте, и кровать жалобно заплакала под его телом. Через пять минут он уже похрапывал во сне. Я заснуть этой ночью так и не смогла.