Сергей Галихин: Кольцо времени [Измененная версия]

Очевидно, у них так не принято. Да как узнать, что у них принято? Может, Олег прав? Главное — научиться. Честно говоря, с трудом верится, что только наша цивилизация во вселенной годится в завоеватели.

— Интересно, сколько может быть обитаемых миров во вселенной? — спросил Вовка, нарушив общее молчание.

— Количество звезд только в нашей галактике превышает сто миллиардов, — ответил Олег. — Если хотя бы у одной из миллиарда звезд есть разумная жизнь, то в нашей галактике их как минимум сто. А сколько галактик во вселенной мы пока что не знаем.

— Галактика — от греческого «галактикос», — как бы между прочим и все еще в задумчивости добавил Стас, — что означает молочный.

— Возможно, поэтому нашей галактике дали имя Млечного Пути. Ее размеры шестьсот двенадцать тысяч парсеков.

— Парсек это сколько? — спросил Вовка.

— В тысячу раз больше, чем до фига, — ответил Стас.

— Один парсек, — сказал Олег, — три целых двести шестьдесят три тысячных светового года. Почти тридцать одна тысяча миллиардов километров.

— А сколько до Сириуса?

— Двести шестьдесят семь парсек, восемь целых семьдесят один сотых световых года, восемьдесят две тысячи миллиардов километров.

— Вот уж, действительно, ужас охватывает, — сказал Вовка. — Как представлю себе возможные размеры вселенной… чувствую себя меньше атома. Только наша галактика в световых годах получается… почти два миллиона… а на рубли вообще переводить страшно.

— Боюсь, Владимир, что вы даже не в состоянии предположить, каковы размеры вселенной. Никто на Земле не может, потому что не имеет представления о таких расстояниях.

— Забирай, — спокойно сказал Стас.

— Что? — растерянно переспросил Олег.

— Забирай книгу, — повторил Стас.

Вовка замер с чашкой в руке. Он не сводил глаз со Стаса. Олег был внутренне рад решению друга, но все равно задал вопрос.

— Стас, ты уверен в том, что действительно хочешь отдать мне книгу Бруно?

— Абсолютно уверен, — ответил Стас и, посмотрев в Вовкины глаза, полные не то обиды, не то разочарования, добавил: — Все равно отнимут. Не свои земляне, так прилетит какая-нибудь гадость. Можно ее, конечно, еще сжечь.

Но я этого сделать не смогу. И другому не дам. Это как с котенком: отдам в хорошие руки.

Они еще с полчаса пили кофе. Стас был рад встретить старого друга, которому он с детства верил больше, чем себе. Олег был рад не меньше.

Сразу после института Алексеев попал в закрытую лабораторию, и возможности встретиться со школьными друзьями у него практически не было. Работа, работа, работа. Когда задуманное получается, работа превращается в наркотик.

Очень скоро ты понимаешь, что не можешь без нее существовать. Алексеев знал намного больше, чем мог себе представить обыватель. Непонятные явления, катастрофы, которые правительства выдавали за стихийные бедствия. Правда порой была ужасной. Но он не мог рассказать об этом даже самым близким людям. Он не имел права.

— Я не для декорации сказал о том, что хотел бы видеть тебя в своей организации, — сказал Олег, когда они со Стасом прощались в прихожей.

— И в качестве кого ты меня видишь? — улыбнувшись, спросил Стас. — Я атомы расщеплять не умею. На глазок вряд ли определю спектр звезды.

— Я вижу тебя в качестве умного человека, — ответил Олег. — Специалиста по истории и культуре разных народов. Когда произойдут первые контакты, такие люди будут нужны как воздух.

— Ты думаешь, они еще при нас произойдут?

— Я в этом уверен. И Владимиру есть дело. Ведь служба космической безопасности существует. Такой боец там будет совсем не лишним. Тем более он один из тех, кто уже вступал в единоборство не только с инопланетянами, но и с демонами, — улыбнулся Олег.

Когда Алексеев ушел, Стас снова сел в свое кресло и, как прежде откинувшись на спинку, снова закрыл глаза. Вовка отнес поднос с посудой на кухню, вымыл чашки и убрал их в шкафчик.

— Ты правда так давно знаешь Олега? — спросил Вовка, садясь в кресло напротив.

— С семи лет, — ответил Стас. — О том, что с нами было, можно написать очень толстый роман.

— Ты думаешь, что поступил правильно, отдав ему книгу?

— Изменяя себя, мы изменяем мир, — устало ответил Егоров. Он открыл глаза и посмотрел на Вовку. — Хочется хоть кому-нибудь верить.