Елена Асеева - Сквозь сон [СИ]

Это был большой перекресток, с размашистой такой развилкой, пролегающей в четыре стороны. Правый сворот которого вел к шестиэтажному зданию парковки, напоминающему сложенные друг на друга сплюснутые сфероиды, через прозрачные стены которых просматривались стоящие машины. Наш автомобиль сделал поворот на парковку и тотчас остановился. Монитор, находящийся на месте руля и все то время показывающий на сером полотне экрана отрезками путь автомобиля, не только крыши поселковых домов, луговые поляны, кроны деревьев, ветряную электростанцию, но и как сейчас трубы ТЭЦ, и сами прилежащие к ним комплексы (видимо транслируемые со спутника), укрупнил место остановки и парковки, сделав их более видимыми. И немедля механический голос женщины сказал:

— Промежуточный этап остановки трамвайный круг, конечной остановки города Мологи.

— Посадочное место номер два, — незамедлительно указал Горясер, вновь повернув голову в мою сторону и собственным колупающимся взглядом, будто стараясь меня ощупать. — Вернуть начальную форму, и выпустить пассажира. Каково время прибытия трамвайного маршрута номер семь на конечную остановку города Мологи.

Сидение на котором я находился, внезапно, мягко выпрямило спинку, втянув в себя широкие подлокотники, полукруглые выступы подголовника и опустило вниз мои ноги, когда невысокая ступенька вошла в поверхность резинового коврика. Дверь по правую от меня сторону плавно открылась, и немедля из моргнувшего светом экрана послышался женский голос:

— Посадочному месту номер два возвращена начальная форма, пассажирская дверь открыта. Время прибытия трамвая номер семь на конечную остановку города Молога две минуты тринадцать секунд.

— Слышала, Лина, — теперь Горясер обратился ко мне, очевидно, желая, чтобы я покинул машину. — Твой трамвай придет через две минуты, поторопись.

Я, не мешкая, развернулся, и, спустив ноги на асфальтную, пешеходную и очень гладкую дорожку, вылез из автомобиля.

— Подумай, о чем я тебе сказал, внучка. Не глупи, пожалуйста, — вслед меня прозвучал голос Горясера, и дверь машины позади начала мягко закрываться.

А меня прямо-таки передернуло от обиды за Лину. За то, что ее, такую чудесную девушку, родственники заставляют заключать брак с человеком, к которому она ничего не чувствует. Нет, это не была обида, связанная с когда-то пережитым, вспоминающимся мне суровым взглядом отца, и его словами: «Умей отвечать за свои поступки».

Это было совсем другое.

Это было осознание чистоты Лины, ее хрупкости, не защищенности под нажимом действий близких. Желания сберечь, не дать разрушить ее прекрасных идеалов. Идеалов, которые они хотели обломать, точь-в-точь, как тонкие березовые ветоньки, ломкие под ударами непогоды. Когда и я, далекое для нее существо, не мог ничего поделать, никак заслонить. Наверно, поэтому я так злобно откликнулся в сторону ее деда, проронив из-за спины:

— Не всегда, к твоему сведению, дедушка, брак на который вы меня толкаете, приносит счастье. Иногда такие браки обречены на неудачу, вечное выяснение отношений кто прав, а кто виноват, а после долгим и тяжелым расставанием. Думаю, Лина этого не заслуживает.

Я так сказал, и незамедлительно развернувшись направо, пошел в сторону перекрестка и трамвайного кольца. А про себя не раз попросил прощение у Лины за свою жесткость в отношении Горясера, так как произнес то, о чем всегда молчал даже перед самим собой. Понимая, что когда-то испортил жизнь не только себе, но и Маришке. И даже не тогда, когда имел с ней близость. А после… После, когда предложил брак, не имеющий под собой любви, нежности, основанный на словах моего отца: «умей отвечать за свои поступки». И не желая… всеми силами не желая моей Линочке той же судьбы, такого же брака. Основанного не на любви, тяги, страсти и эмоциях, а только на чьем-то субъективном мнении.

Дед Лины, впрочем, не откликнулся. Так как стоило мне сделать пару шагов в сторону перекрестка, дверь, выпустившая меня, закрылась, а сам автомобиль плавно взяв с места, поехал к парковке.

А я, неспешно шагая, остался один.

Уж и не знаю к лучшему или к худшему.

«Все-таки к лучшему», — подумал я, совсем не собираясь ехать в какой-то там университет, а намереваясь лишь прогуляться по городу. Притом, освобожденный от узких рамок волнения за Лину перед ее дедом, я вроде как вздохнул глубже и осмотрелся.

В этой части города людей было много. Большинство из них шло со стороны паркинга, впрочем, были и те которые двигались в направлении перекрестка по движению левого сворота. Часть тех людей, как оказалось, вышло из транспортных средств, каковые ехали вслед нашего автомобиля. Я имею в виду, похожие на небольшие электропоезда с синими кузовами. Они повернули (в отличие от автомобиля Горясера) налево и немного проехав, остановились, высадив людей. Глянув на которых, я вновь увидел знакомые мне черты одного народа, нации, с розовой склерой глаз и выступающими скулами.