Марина Буторина - Между нами [СИ]

— Меня зовут Рей, — поторопилась представиться она. Это казалось правильным, будто если первой назвать свое имя, то и право собственности на дом будет за ней и ее семьей.

— Я Бен, — растерянно заметил он, продолжая то оглядываться назад, то смотреть по сторонам ее комнаты. — Как вы себя называете?

— Англичане.

— А ваш мир?

— Англия.

— Первый раз слышу, — вытянувшееся лицо сделалось слегка подозрительным. — Что вы умеете?

— Не знаю, — Рей растерялась, чувствуя себя беспомощной перед лицом его требовательных вопросов.

— У тебя есть родители?

Она кивнула. Ноги так и примерзали к полу, и она поставила одну на другую, чтобы греть их по очереди.

— И чем они занимаются?

Бен спросил об этом с таким интересом, что Рей не задумываясь выложила:

— Мама готовит и шьет платья.

Он хмыкнул.

— А отец?

— Папа работает.

— Где?

— В городе.

— И что он там делает?

Рей так четко и ловко отвечала на все предыдущие вопросы, что совсем сникла, когда поняла, что не знает, чем именно занимается папа.

Однако Бен не рассердился; он не обратил на заминку внимания, вытянув руку вперед и поводя ею, будто гладя воздух.

— Тут ведь есть твердая поверхность?

Рей посмотрела себе под ноги: о чем он говорит?

Бен сделал шаг и вышел наружу, так что Рей, напуганной его решимостью, пришлось попятиться.

— Я вижу! — радостно воскликнул он. — Вот окно и кровать, вот там дверь… Это твоя комната?

Он медленно шагал, осматриваясь и по кругу обходя помещение, а Рей, замерев, наблюдала за чужаком, вторгшимся так беззастенчиво в ее дом. А вдруг мама или папа зайдут к ней? Что она скажет? Как объяснит его присутствие?

— Сколько тебе лет? — спросила она, чтобы напомнить, что он не у себя дома.

— Пятнадцать.

— И… много вас там? — поинтересовалась она недружелюбно.

Бен наконец-то обратил на нее внимание.

— Где «там»?

Рей подняла руку и показала.

— В шкафу.

Бен рассмеялся, но его смех был добрым.

— Я не живу в шкафу. Просто… это, наверное… пространство между нами. — Он прижал ладонь к груди и склонил голову. — Мне плохо, — прошептал он. — Я не могу находиться… здесь.

Рей обмерла, наблюдая в полумраке за тем, как он тяжело дышит, склоняясь ниже, будто его тянет к земле. Пошатываясь, Бен зашагал обратно к шкафу, шаря перед собой рукой. Она сразу же догадалась, что ему ничего не видно, и поторопилась схватить его за руку, чтобы провести к открытой дверце шкафа, и даже помогла зайти внутрь. Но Бен никуда не девался — лишь судорожно хватал ртом воздух, оседая у стенки. И тогда Рей захлопнула дверцу.

Все стихло. Больше не различить было его хриплого, увядающего дыхания. Рей припала ухом к твердому как камень дереву, но внутри было глухо. Спустя долгие секунды, за которые ее пальцы на ногах заныли от холода, она отворила дверь пошире, чтобы пролить внутрь немного лунного света; а там было пусто. Вернее, было то, чему положено быть в ее шкафу. Но не было Бена.

Тщательно покопавшись внутри и даже нащупав заднюю стенку и убедившись в ее целостности и неприступности, Рей поплелась в постель. Но теперь ей не было ни тревожно, ни страшно. Она очень надеялась, что с Беном все хорошо и там, где он живет (воображение рисовало ей странное, мрачное место, похожее на катакомбы или царство подземных пещер), ему стало лучше.

А уснула она легко и, проснувшись утром, ничуть не усомнилась в реальности произошедшего ночью.

Пока бабушка рассказывала о том, каким был их старый дом и как сводили концы с концами обнищавшие на стыке столетий аристократы, девочка развернула заветную упаковку, захрустев бумагой и зашелестев фольгой.

— А-а. — Погрузившийся было в туман минувших десятилетий взгляд старой женщины вновь стал теплым и живым. — Не можешь удержаться?

Хитро улыбнувшись, как улыбалась только ей, девочка надломила плитку.

— Будешь? — протянула она бабушке.

— Все для тебя, мышонок.

Девочка откусила сразу два кусочка. Хотела смаковать, рассасывая, но вместо этого начала жевать, почти не успевая наслаждаться сладким, ни с чем не сравнимым вкусом.

— Люблю, когда у шоколада обертка бумажная, — продолжила говорить бабушка. — Тогда, когда открываешь его, чувствуешь этот запах. Бумаги и шоколада. Для меня так пахнет праздник.

Рей долго не решалась разорвать нарядную обертку. Разглядывала со всех сторон, нюхала, улавливая доносящийся сквозь слой плотной бумаги головокружительный запах, и, наконец-то, решилась.