Марина Буторина - Мотылек-самоубийца [СИ]

— Но я ни от чего не отказываюсь и не собираюсь менять сторону.

Кайло и не думает склонять ее к чему-то. Он попросту удивлен.

— Почему ты ушла?

— Я кое-что видела, — Рей наклоняется к нему ниже, и ее зрачки затапливают взгляд. — Это напугало меня.

— Нам нужно поговорить, — понимает Кайло. И оба знают, что это должен быть разговор с глазу на глаз. — Не так, как сейчас.

— Я не смогу прилететь к тебе.

— Нет.

Она права, это рискованно для нее. Вдвойне — если она на «Соколе». Но и ему нельзя покидать «Превосходство» сейчас, когда нужно держать руку на пульсе. Он судорожно соображает.

— В какой ты системе?

Проходит три дня.

Один из них Рей тратит, чтобы дозаправить «Сокол» на крохотной промышленной планетке, где она останавливается всего на несколько часов у заправочной станции на самом отшибе пыльного рабочего города.

С чувством сожаления ей приходится прибегнуть к обману разума: у нее мало кредитов и она не может подвергать себя опасности, подолгу задерживаясь на месте, чтобы, например, отработать топливо.

Оттуда она направляется прямиком в оговоренную ими систему, на планету, выбранную Беном из-за ее местоположения — вдалеке от всех важных для Первого Ордена объектов и путей, но в то же время не в критичной удаленности от «Превосходства».

Там, где она приземляется, есть огромный водоем, нечастый лес стройных деревьев с высокими кронами голубоватой тонкоигольной листвы и пологий песчаный берег, косой огибающий кромку воды.

Климат здесь оказывается умеренным: ни жарко, ни холодно. Хотя и теплым его назвать тоже вряд ли получится. Несмотря на это, Рей пробует воду в водоеме пальцами ног, и, найдя ее приемлемой, в удовольствие плещется в нем. Озеро достаточно глубокое, чтобы, отойдя от берега на несколько метров, оказаться по шею в воде. Песчаное дно мягко обволакивает ступни, будто лаская их.

Пока у нее есть передышка, Рей задумывается, что теперь делать.

Ей нужна помощь. Ей нужны друзья. Без их поддержки Рей чувствует себя опустошенной и растерянной. Она не какой-нибудь великий джедай из легенд, готовый в одиночку противостоять всем обстоятельствам и самой судьбе. Ей нужна если не помощь, то хороший совет или откровенный разговор. Задача, стоящая перед ней, пока что не имеет решения. Она не имеет даже границ.

И Бен.

Она может лишь смутно предположить, о чем будет их разговор. Будет ли он пытаться переубедить ее? Пожмет ли плечами, решив, что жизни повстанцев ничего не значат? Значат ли для него хоть что-то жизни его штурмовиков и офицеров? А жизни мирных жителей Галактики?

Выйдя из воды, обсохнув и одевшись, она с час хорошенько машет посохом, филигранно выводя удары вокруг гладких стволов. Это требует немалых усилий: одно неверное движение, и хвойные гиганты могут обрушиться на нее.

Ужинает она на берегу, сидя прямо на земле и наблюдая, как набегает на песок с тихим упрашивающим шепотом низкая волна.

На следующий день Рей решается на небольшую прогулку. Она знает, что местность необитаема, но все же настороженно прислушивается к чаще леса: нет ли поблизости крупных животных. К счастью, если они и водятся в здешних местах, то ей навстречу не попадаются.

Она полной грудью дышит чистым, наполненным озоном воздухом, но не решается углубиться туда, где лес становится темнее и глуше, боясь потеряться среди стволов, как один похожих друг на друга.

Бен прилетает назавтра к полудню.

Очевидно, он без труда находит место для посадки, приземляясь прямо на песчаной косе, как сделала и она. Рей в это время находится в «Соколе» — проверяет работу автоматики.

Заслышав приближение чужого корабля, она мгновенно бросает все свои дела и кидается к выходу. С нежданной, захлестнувшей все ее существо радостью и непередаваемым чувством облегчения она так и замирает у выхода на посадочный трап, глядя на решительно приближающегося к ней Бена.

— У меня есть час, максимум — два, — взволнованно сообщает он, без промедления поднявшись на корабль.

То, как она стоит там, у спуска с «Сокола», мгновенно вызывает в памяти болезненные воспоминания об их расставании на Крейте, но сегодня Рей смотрит совершенно иначе. Вряд ли найдется другой такой человек, который, как она, сможет одними глазами выразить столько надежды и радости.

Кайло едва сдерживается, чтобы в конце не побежать навстречу и не заключить ее в пускай невинные, но крепкие объятья, но, как всегда, любой порыв, связанный с ней, оказывается скован внутренним оцепенением.