Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Переменчивая Зорька не подвел. Он безошибочно угадал все именно так, как от него ожидал двор.

По его трактовке очередного судьбоносного сновидения Мудрый правитель не зря всхрапывал с вечера до рассвета и даже прихватил чуть больше времени, придавливая щекой подушку. Переменчивая Зорька нашел-таки еще более рациональное использование главного источника доходов в местный бюджет.

И об этом, не жалея придаточных и всяких прочих, распространенных и не слишком предложений, широко и повествовательно изложил переводчик с языка снов на тот, что пользуется хождением среди бодрствующих современников.

Теперь все внимание переключилось с полярных гостей и рекордсменов создания пены на морской глади на копытное создание, обладавшее парой ороговевших надстроек на прическе и не всегда чистым хвостом с той же по цвету метлой на этом выдающемся месте, что и вся остальная масть.

Теперь стало понятно ее особое предназначение.

Как зачитал Визирь из получившегося текста перевода мыслей повелителя, их прославленная Бурёнка, до сих пор неутомимо производившая на свет драгоценные лепёшки коричневой краски и удобрений, оказывается, могла бы еще более обеспечить достатком своих земляков. Но не за просто так. А лишь в том случае, если бы они имели возможность реализовать с выгодой второй, побочный продукт её жизнедеятельности — молоко.

И без Переменчивой Зорьки все тут помнили его вкус и непроизвольно облизнулись, прихватывая языками со щек часть, нанесенного на них пигмента животного происхождения. А потом стало не до оценки образовавшегося во рту вкуса. Потому что про молоко далее говорилось с государственных позиций.

Не просто так во сне увидел благодетель свою корову. Прежде все ограничивалось использованием ее удоев прямо на месте. Безо всякого валютного эффекта. Теперь же, по мысли Нынешнего Вождя, можно было наладить неплохую коммерцию. Озолотить его и сограждан. Ввергнуть население Богатого острова в пучину наслаждений райской жизнью.

Все же потому, что во сне ему приводился грандиозное инженерное сооружение: перекинутый через морскую гладь акведук на массивных кирпичных опорах. Вел который непосредственно через весь окружающий океан, будучи нацеленным главной своей составляющей — трубой молокопровода на ближайших, пока еще ничего не подозревающих, иностранных соседей.

Описание оказалось таким захватывающим и жизнеутверждающим, что всем, кто слушал Визиря, представился, как будто это было на самом деле, этакий каменный мост, да куда там мосту — мостище, с щедро пущенным по самому верху молокопроводом, непосредственно связанным с Бурёнкой…

На этом месте, вечно забегавший мыслями вперед произведения толкуемого персонажа, Визирь Переменчивая Зорька вдруг замолчал, придав своему расписному коричневому лицу выражение одухотворенности. Доказывая всем, что и сам в это поверил, не хуже других расчувствовался.

Заодно, словно окунулся в романтику прошлой жизни слушателей и своей собственной бурной молодости:

— В один миг построим акведук, заявил он. — На голом энтузиазме.

А трак как при его словах слушатели невольно насторожились, последовало разъяснение переводчика своему же сделанному переводу:

— Как бывало уже при создании узкоколейки героями пламенной истории нашего с вами Архипелага.

Продемонстрировав на примере шаловливого шевеления пальцев предстоящий процесс перекачки на экспорт молока, Визирь добился очередного успеха. Все вокруг горячо зааплодировали оцененной по достоинству манипуляции. Заодно устроили овацию самим себе, разминаясь от долгого созерцания Повелителя и его Визиря.

— Молоко пойдёт по нему — рекой, — между тем закончил главную идею своего толкования сна толмач-переводчик. — Без какой-либо преднамеренной или наоборот, задержки.

И все же хлопали в ладоши зря. Опростоволосился Переменчивая Зорька с этим своим выступлением на публике. Его поспешность идея «юной стройки» не нашла сиюминутной похвалы у автора всего проекта:

— Широко шагает, молодежь, — раздалось со стороны трона. — Как бы стариков не затоптала!

После чего, велев прекратить отсебятину в виде несанкционированного шевеления пальцами, он потребовал от своего переводчика не растекаться домыслами по, так неплохо отлакированному тем древу первоисточника.

И вовремя сделал это распоряжение. Так как уже посыпались, сначала вполне робкие, а потом и вполне настойчивые вопросы «на засыпку» со стороны площади, раскинувшейся во всем своем многолюдном разнообразии перед истинно провидческой опочивальней Вождя.