Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Не чувствуя неловкости, зрители этого не концерта, но сцены защёлкали в очередной раз, но дружно кнопками, затворами и вспышками ламп телефонов, планшетов, видеокамер и фотоаппаратов. Правда наутро, почему-то почти у всех (именно у женщин) оказалось засвечено лицо того мужчины от вспышек столь многих мобильных гаджетов. Свою роль сыграло также отражение света от полированных стен с надписью — посвящению М. Магодаеву. У других мужчина на фото совсем был не похож на того, что спускался по лестнице — эскалатора и вёл свою подопечную в зал с красными креслами (чёрными спинками). У третьих все было тип-топ хорошо, но они случайно позже поудаляли именно те файлы.

Можно было вполне точно определить и самую красивую, и самую драгоценностями упакованную женщину конкурса среди представительниц слабого пола. Хотя, какой слабый? Позови она сейчас, как минимум половина мужиков, уже пооткрывавших рты, пока они шли к своим местам в партере, да так пооткрывавшие, что не только мухи, а и что крупнее могло бы туда влететь, приползли бы к её ногам! Многие бинокли галёрки переместились в фокусировках со сцены на них.

Эффект был достигнут и оба это поняли, потому так спокойно шествовали к местам, указанным в билетах, тем более, что зрителей приглашали, через пять минут обещали начать концерт. Пора было занять свои места, в зале каскадом начали приглушать свет.

Ровно через четыре минуты после того объявления, через боковой проход справа быстрой походкой прошёл невысокий скромный человек с редкими волосами на голове к свободному месту с краю 3 ряда следующего, ближнего к середине сцены квадрата партера. Он поздоровался с обалдевшими от неожиданности соседями слева и справа, устроился поудобнее в кресле, поёрзал, вытянул вперёд ноги, согнув их слегка в коленях, откинул голову назад до самой спинки. Ещё когда он шёл, раздались жидкие аплодисменты, большая часть зрителей восприняла это, как призыв начинать. Но вскоре от первых рядов хлопки стали громче и настойчивее, а от соседей припозднившегося гражданина пошёл шепоток — Пружин, Пружин. Вновь в зале вспыхнул весь свет. Тут уже кто-то начал громко скандировать, их тут же подхватил весь зал. Человек вынужден был встать, поклониться.

Потом зал разразился Пружин — Россия! Человек обернулся к задним рядам, уже под гром аплодисментов, широко улыбнулся и вскинул в приветствии руку, помахав ею, указал на сцену и сел. Все стихло.

Почти совсем погас свет, прекратился ропот и хождения в зале, замерли Гранд партер, партер, амфитеатр и балкон.

Едва слышно вступил оркестр увертюрой к теме прекрасной мелодии композитора Lai Francis (Лей Франсис) из старого хорошего кинофильма «Мужчина и женщина». Раздались аплодисменты, приветствующие и поощряющие оркестр и артистов к выходу на сцену, и скоро смолкли.

Поклонился публике дирижёр, отвернулся к оркестру, взмахнул волшебной палочкой и ….

Начался концерт Дива.

Есть в философии такой закон — Отрицание отрицания. Странно, но согласно ему все и философы должны его отрицать

Каждый из нас умрёт, умрут все люди и животные, травы и деревья, цветы и рыбы. Все даже самые малые организмы, инфузории и вирусы. Умрёт человеческая цивилизация и Земля, умрут те, кто придёт им на смену, но также умрут, и те, что их сменят, самых, самых последних, и тоже умрут. В страшных вселенских катаклизмах будут умирать скопления звёзд и галактик или тихо незаметно и долго.

Как предполагают, учёные столкновение Млечного пути и Галактики Андромеды случится приблизительно через четыре миллиарда лет. Миллиарды же звёздных систем, и возможно наше жёлтое Солнце, в том числе, будут выброшены гигантскими силами гравитации в межзвёздное пространство, другие превратятся в пыль и осколки, но и от них не останется следа.

Иные умрут от того, что остынут их солнца и миры превратятся сначала в осколки, пылевые туманности, а потом и вовсе разбегутся сначала на молекулы, затем на атомы. Те, в свою очередь, на ядра и электроны, а уж потом кварками и бозонами Хигса, гравитонами или чем ещё, разлетятся друг от друга на миллиарды парсеков, и тоже — умрут.

Наша Вселенная превратиться в набор Дирихле-бран (Dirichlet-brans), или, D-бран — больших, массивных поверхностей, которые плавают в пространстве. Они действуют подобно липкой бумаге для насекомых: концы открытых струн скользят по ним, но не могут от них оторваться. Для нас исчезнет понятие времени и пространства и совершенно непонятно что станет с остальными восьми измерениями.