Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

Впрочем, ненадолго, женщины начали тут же хлопотать за столом, опорожняя холодильник, притулившийся в углу. Через 10 минут все было нарезано, расставлено и красиво накрыто, перешли к следующей части бардельеро — либерально-демократической. Отношения сугубо деловые на работе, в бане сменились застольными.

Ещё через полчаса, когда поступила следующая зычная команда — Юбки настежь, ноги врозь! Компания разделась и, пошла, париться, весело подтрунивая и смеясь, шлёпая друг друга по голым задницам, в пару, вырвавшемся из 100 градусной парилки, Артамон расстарался, было и не различить какая из них чья, все попы были одинаковы широкие и мясистые.

Опуская подробности весёлого времяпровождения новой генерации наташинских хозяев, твистеров наших дней, владельцев заводов, газет, пароходов, как писал детский поэт Самуил Маршак, которому думаю, и в страшном сне не могло такое присниться, а если бы и приснилось, то он молвил бы, наверное, только одно — Чур, меня, чур! Чтобы не нанести морально-психической травмы молодому поколению в процессе новомодного гендерного воспитания. Не оскорбить религиозные чувства служителям культов, чересчур пуританским или жеманным представителям обоих полов, постараюсь охарактеризовать творившиеся там разврат между хозяйствующими субъектами такими нейтральными финансово-экономическими терминами как:

много векторная направленность притязаний, лизинг производителя и потребителей услуг, хеджирование, волатильность и амортизация процессов, износ основных фондов, капитальные вложения инвестора и наконец — падение курса акций, попытки стимулирования инвестора, существенная разница в планировании поставок и реализации продукта потребления.

После двух, а у Бориса Трофимовича и трёх заходов в парную, там уже было около 110 по Цельсию. «Надо узнать, что за перец был такой этот Цельсий?» — и обязательных омовений с — «Ой, Ай» и то и другое вместе с «Бляха-Муха», покрасневшие и помолодевшие руководители профилактория утихомирились. Назавтра предстоял тяжёлый день, приняли по крайней и уже в сумерках, по одному, разошлись после служебного совещания по домам, а что с запахом, так, то — «Мы с девчонками/мужиками отметили внеочередные вливания инвестора в бюджетные фонды предприятия, понятно?!».

Директор и правда, выслушал самолично доклад комиссии о готовности объектов. И практически в одно время завалились отсыпаться, прокручивая в памяти все перипетии дня. Который оказался действительно удачным, теперь можно прикупить квартирку девочке/мальчику, если вернётся из своих — Кембриджей/Сорбонн. А вообще, лучше пусть там и остаётся, а то в «этой стране» — бардак, дороги, работать никто не хочет, а деньги всем подавай, и отошли в умиротворённый сон.

Почему-то уверенные в завтрашнем дне и нисколько у них голова не болела ни за благоденствие народа, ни за процветание страны, её экономической и прочей безопасности.

Но, как известно этот мир суров…

Артамон, оставшись один в бане, не упустил возможности перекусить за счёт заведения и для поднятия бодрости духа принял на грудь пару-тройку стопок Перцовой с мёдом, запил пивом. Убрался, вынес мусор и завалился спать, благо хозяин остался доволен.

А как же наши Пиркентоны Аланы, удалось ли им выбраться из замурованной темницы. Не скрою, удалось, помог случай, наблюдательность и дедукция. Уже было девятнадцать с «копейками» когда, они разошлись в очередной раз по коридору первого этажа. Сначала внимание Лёнчика привлекло мяуканье кота, тот напуганный вниманием человека шмыгнул под лестницу. В темноту забился, решил Леонид, но через пыльное стекло вскоре увидел этого же кота или кошку уже на улице. Не узнать его было нельзя, произведение природы более походило на произведение, не всегда адекватного человека от поп-арт культуры. Его окрас, невообразимая смесь рыжих, белых и чёрных, коричневых и серых, резко граничащих цветных пятен, могла бы нарушить основные постулаты о наследственности генной науки, посрамив самого монаха Генделя. Смело можно было предположить, что все поголовно наследственные признаки касаемо окраса, перешли к нему, сразу от всех котов и кошек города.

Леонид заинтересовался и полез под лестницу, что была на другую сторону от центрального входа. Почти в самом углу, на ощупь он обнаружил урезанным треугольником дверь, с краю, через небольшую дыру пробивался свет. Это был лаз в чулан, который из-за отсутствия искусственного освещения в темноте виден не был, а закрыта была дверь на проволоку. Видимо через дыру в ней и выбрался кот. Почувствовав, что тут что-то может и «сварится», Лёнчик, наконец, открутил проволоку и открыл дверцу, Там было светло. «Уфф!».