Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

Обстановочка складывалась та ещё! Все окна, форточки и прочие щели первого этажа корпуса были надёжно защищены решётками, ещё с советских времён, а варили тогда, не только самогон, на славу. Прыгать со второго на асфальт или в кустарник, плотным кольцом, окруживший здание, как-то не хотелось, боязнь потерять мужское достоинство при падении на толстые ветки (сам подстригал весной, знаю), или сломать конечности удерживала от необдуманных поступков, посему стали уже вдвоём думать.

Кричать, звать на помощь, чтобы разблокировали дверь, было нельзя. Это означало раскрыть, а значит, и сорвать операцию «Голова Горгоны». Кроме того, сразу же была бы на них возведена понапраслина, в виде обидного прозвища — «засранцы», Ленчик согласно мотнул головой, — «Да никак нельзя».

Пока думали, что же делать, перессали, по маленькому. Время шло, в здании напротив наметилась какая-то беготня, во все стороны полетели гонцы — с боевого поста при входе баба Шура, они отчаянно махали ей руками, не заметила, слепая курица. Когда вылетел пулей и унёсся, сломя голову, приспешник «компрадоров» водитель Сидорука, Артамон, стало ясно что-то серьёзное, ибо его отрывали от тела директора-руководителя только в исключительных случаях.

У Ваньши в кармане был телефон, он раз, как умирающий воин, тяжко вздохнул, именно так, сигнала не было, встрепенулся было и, окончательно разрядившись, сдох. С чёрного экрана на Ивана смотрело его собственное встревоженное лицо. То, что это был чей-то звонок, а не сообщение об очередном апгрейде 45 программ, было ясно, в баню не ходи. У Ленчика телефон был дома, он ещё с вечера ковырялся с проводами и коннектил его с компьютером, скачивая фотографии, да так и забыл.

Кабы им знать, что искали в самом-то конце рабочего дня уже их обоих, в гараж прибыл арендованный на трое суток автобус, его надо было срочно принять в эксплуатацию, так как с целью экономии, решили — водитель у нас свой (оплате подлежал труд обоих). Инженер рвал и метал молнии, не хуже Перуна, а может быть и самого Зевса. В его речение только — «Где этот …?» — было без мата, в остальном он почти доходил до вершины искусства мастеров другой профессии, то есть крыл как сапожник.

С другого края поджимало время, заинтересованные стороны были уже проинформированы о походе в баню.

Создалась и созрела практически и согласно теории — революционная ситуация, когда верхи хотели, а низы не могли, или наоборот… Сколько раз зарекался не лезть в политику, не моё это. Сложно там все, запутано, толи дело физика квантовых измерений и низкоразмерных структур. Открывай Учебник Дымяховского или работы Девятого и все, чего проще-то.

Очередной раз возникли, казалось непреодолимые, препятствия на пути дружбанов. Какие ещё испытания ждут их на дороге беспощадной борьбы с коррупцией. Вон на той же дороге, да на ухабах и колдобинах её, у государства все рессоры и гидры-цилиндры на Мерседесах и Бентлях полетели.

В поисках выхода, натурально, были рассмотрены предложения, проникнуть в подвал и выбраться оттуда через инженерные сети. Вон, люк-то вишь, крышка круглая. Проверка показала, нет выхода, дверь в подвал была также намертво заколочена, плюс на проушинах болтался внушительных размеров замок под горизонтальный ключ, такой с наскоку не открыть. Серьёзность положения усугубляло ещё и то, что скоро все разойдутся, уже часть пошли, и что тогда ночевать тут среди этого сраму.

Что-то будет?

Артамон же, не найдя Ладонина, как же найдёшь его, если заранее не отловить и не озадачить. Зашёл в магазин, что был неподалёку, купил водки, пива, бабам вина, хотя и водку хлестали ещё как, и зашёл на кухню в столовую, где уже все было готово к приёму дорогих гостей «семинаристов». Забрал оттуда сумку с продуктами, времени поболтать с поваром с цветочной фамилией — Саранкин не было, «горела» баня, куда и побежал, точнее — потащился с двумя тяжеленными сумками, ещё надеясь, что отыщется этот бездельник Иван. А то шеф, бегом, да бегом, сам бы попробовал хоть раз жопу от кресла оторвать!

Готовность бани и баб была объявлена на 19.00 с тем, чтобы успеть домой к жене, им к мужьям не позже 23.00, что считалось приличным. На то чтобы протопить баню и раскочегарить парилку у него было где-то час пятнадцать, а исходя из того, что сразу париться не пойдут, начнут с выпивки и жратвы, есть ещё около часа. Итого, по Буренину-Малинину в сумме — два пятнадцать, два тридцать, если забросать, как следует сухих дров и угля, что из магазина, должен успеть.