Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

А потом уже на даче один из изобретательных участников той первой дегустации мескаля, дошёл умищем неисчисляемым. А чем, спрашивается наш подмосковный (на рыбалку шёл, готовился) российский опарыш хуже. Отобрал с десяток, промыл, завернул в несколько слоёв марли и, опустив её в приготовленный на аппарате из Финляндии, как-никак дипломатический работник не самоделка какая, самогон, оставил в тёмном месте на неделю, но забыл, по причине внеочередной командировки и только чрез месяц вернувшись, вспомнил.

Благо случай представился, отмечали юбилей Академии, и после того, как остальные напитки неожиданно быстро иссякли, достал трёхлитровую банку, предварительно, ещё в подполе, удалив марлю с опившимися и потолстевшими опарышами. Кроме того, в банке плавал совсем крохотный кусочек корешка сельдерея, или имбиря, добавлением их в самогон, обычно рецепт и ограничивался, это была, конечно, не мексиканская Sierra, но на удивление напиток всем понравился. Запаха сивухи не было «ваще».

Как Вы, думаю, уже поняли, рецепт остался в тайне, друзья то друзья, но могли и побить, а напиток стал традиционным. Постепенно, знания распространились среди не особо брезгливых ценителей, употребление стало шириться, где-то осталось прежнее название. Где добавили китайско-японский экзотик, и стал он — «Опавшей сакурой» или «Воспарившей усладой», но до сих пор встречается под личиной домашних заготовок.

Так, что если Вам, упаси бог, где-то предложат трёхлитровую банку настоящей русской текилы, от секретного рецепта, можете поинтересоваться, а где заготавливали опарышей? Если на Севере Москвы и области, то куда ни шло, а вот ежели, на Юге, то в каком году, ибо после пожаров 2010 года, они с горчинкой, на любителя. Хороши опарыши, также нижегородские, рязанские, земля там, что ли богата солями и минералами. Не стесняйтесь, поспрашивайте, хозяевам будет приятно.

В тот момент, когда отчаявшись найти ответ на вопрос, как жить и удастся ли в связи с такой загогулиной выжить? Вот о чём думал Витольд, уже прилично надравшийся «дирижёр» или «магистр» ордена храмовников в России наших дней. Его ещё называли орденом инвалидов или — Тамплиеров (фр. от «temple» — храм). Этого монстра, основанного в Святой земле в 1119 году Гуго де Пейном, позже адепты его якобы поклонялись идолу Бафомету. Витольд чувствовал себя, как те его предшественники в европейском тогда масштабе — Жак де Моле, Магистр ордена, и Гуго де Пейро, генеральный визитатор, что были арестованы рано утром в пятницу 13 октября 1307 года. Он приготовился продолжить питие. Видимо это судьба такая у руководства Орденом, говорили же ему, правильно советовали — читай книги.

Так вот, когда господин Домбровский готовился приступить к третьему стакану Чёрной этикетки Black Лейбл (англ.label), в кабинет постучала бонна. Она, сделала недовольное лицо.

К 16.00 то, что англичане называют — «afternoon tea», в доме было принято подавать на маленьком подносе два бутерброда, с тонко нарезанными кусками буженины или жареной свинины на белом, с луком чиабатто, тонюсеньким кусочком крестьянского масла и веточкой зелени на них. Также присутствовал стакан индийского чая с молоком, имбирём, миндалём, гвоздикой и жиром, без сахара, по словам прежнего хозяина особняка Заболотнева — такой необычный состав укрепляет потенцию и иммунитет. Поднос разместился на давно отведённом ему месте, крышке приставной тумбы рабочего стола руководителя.

Совсем расклеившийся Витольд сделал извиняющееся лицо, свою бонну он ценил, прежде всего, за незаменимость и всеуменье, а она всегда заботилась о нем, вот и сейчас, похоже, станет бурчать. Он, шутя, спрятал уже далеко не полную литровую бутылку за спину и с удовольствием захрустел домашней выпечки хлебом, нежное мясо с полу-окантовкой жира, как он любил, пахло дымком.

Затем отпил приличный глоток чая и удивлённо уставился на бонну, пока тело его не выгнулось, и не сползло в кресле. Он был мёртв.

Его Хозяин, как справедливо и полагал Домбровский, был умнее, и просчитал все варианты, замысловатой этой истории. Витольд должен был умереть при любом раскладе. Судьба его земной юдоли завершила свой оборот. Теперь его ждали вовсе не чертоги рая, а черти, злые духи ада, здесь исключений для родственников и любимчиков, «блатных» — не делали, перед очередным циклом воплощения оболочки, все, согласно Воле, воплощённых Законов Рока, отвечали за то, что сотворили, или натворили. Изменить Закон было практически невозможно.