Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

Не поверивший поначалу в эту «чистую правду» директор, все же, после заметки той, полюбопытствовал и в окружение сателлитов прошёл к указанному Иваном месту своих владений. Добила его неверие следующая картина, двое видимо местных, не профилакторских, воровато наполняли ведра из весьма приличного, не менее метра в глубину раскопа, дело было зимой, грязью странного серо-синего цвета. В широкую щель в том же заборе были видны ещё двое стариков с пакетами, ожидающих своей очереди возле полутораметровой дыры, лаза ведущего наружу, куда свободно проникал человек.

Возбуждённый таким наглым изъятием собственности акционеров предприятия, Борис Трофимович и не заметил, как тоже стал проводником проекта — грязи во спасение. Страждущих принять выздоровление от грязи аборигенов, сфотографировали сей час на мобильники, удобно, однако!

Место тут же огородили кипперной лентой и выставили табличку со строгой надписью — Грязь охраняется государством, за несанкционированный забор — штраф! И народ попёр.

Правда вскоре, уже после того, как на месте истечения оных грязей побывал глава муниципального образования, бурила землю заказанная, за весьма приличные деньги установка — лаборатория и пришли отрицательные результаты проб из НИИ Минздрава, проект накрылся медным тазом. Шум, поднятый в прессе, ещё некоторое время не давал покоя жителям окрестных бараков, пятиэтажек и одной восьмиэтажной жилплощади, ведь кому-то и в самом деле грязь помогла от ревматизма, подагры и целлюлита, но постепенно и он затих. Рассосался.

Слава богу, не узнали о постановочной части этой аферы века. Глина, имевшая место быть, собственноручно самим Ванькой, была подкрашена обычной синькой, которой в техничке, что рядом с 8 корпусом было завались, аж целых два 60-ти килограммовых мешка. А дедков и бабусь он попросту уговорил за тот же типовой российский эквивалент оплаты розничных и оптовых услуг, не особо вдаваясь в суть дела, только объяснив, что хочет наказать ненавистного олигарха и буржуя Сидорука.

Ивана, как инициатора, после того может быть и уволили бы, да кто баню лучше него топить будет за те смешные деньги, что назывались так солидно — заработанная плата, а по сути, были отмазкой. Все успокоилось до поры. А дело своё он знал справно.

Однако с того случая, закрепилась за ним в народе, что тусовался в округе, непреходящая слава борца с «коррупциянерами» у одной его части, и балабола — у другой. О чем нетрудно было догадаться по различным интересным надписям на заборе, вблизи того самого угла, ставшего местной достопримечательностью типа — «Грязи от Ваньши, бурите дальше», наверное автор надписи имел в виду — глубже, но не нашёл нужную рифму. А в подъезде дома, где проживал скромный труженик отрасли здравоохранения, появилась другая, со словами поддержки — «Мы с тобой Иван Тимофеевич! Дави буржуинов!».

Но что, правда, отметили наблюдательные жители, по старинке именующими себя наташинскими, по названию усадьбы бывшей когда-то на этом месте, ещё во времена царя батюшки (остался с тех времён лишь одноимённый парк), так вот был нюанс. Странным было то, что обе надписи были сделаны краской одного и того же цвета, ядовито-жёлтой, и похожим почерком. Более того, отдельные граждане заявляли, что знают, кто писал.

Да видели его перепачканного с головы до ног именно в такой колер — Лёнчика, другана Иванова.

Вопрос о включении Ивана Тимофеевича Ладонина в списки по выборам в какую-то местную управленческую структуру, по спискам партии всенародного любимца и возмутителя национального политического болота успокоения, русского патриота Жилика, даже пару раз стоял на заседании политсовета местной ячейки. В конечном итоге он заглох, потому лишь, что Иван категорически отказался стать членом, узнав, что надо платить взносы.

Вот такой это был человечище.

В долгих раздумьях и горьких переживаниях, по поводу провала затеи с женитьбой дочери, решил Ваньша, что совершит он новый подвиг, раскроет преступный синдикат. А появившийся как будто ниоткуда и подозрительный очередной, толи третий, толи четвёртый уже хозяин был подходящей для того фигурой, заворачивал большими деньгами (а откуда они? То-то). А может он того — террорист, или шпион. Нахрена ему сдался развалень, профилакторий. Вот, дескать, раскроет он, Иван всю сеть, придёт к органам и все до копеечки выдаст, увидит его Макар и все наладится.

Под шафе, поделился неприятностью и мыслями такими, с кем ещё — с друганом, тот сразу поддержал, намекнув о причитающемся вознагражденье. Ещё к делу привлекли проверенного кадра бабу Шуру, что на вахте, она всегда и всех поддерживала, а раньше, лет сорок-пятьдесят тому назад эх, любила мужиков то! Они раздобыли у свата Ленчика, за тот же стандартный российский эквивалент обмена чего угодно на бутылку водки, с обещанием, таким же стандартным — Вот те крест! Хотя и не было на них оных. Поскольку жили все рядом, в пятиэтажке за забором, а зданий и мест, пригодных для наблюдения и фотографирования на мобильник, это умел только Ленчик, было полно, начали не откладывая.