К Каргилл - Ржавое море

Мы шагали в новый день, за нашими спинами поднималось солнце. Теперь мы находились посреди Дикой земли. На полпути от входа и на полпути от выхода. И то было самое лёгкое в нашем путешествии.

Про Дикую землю говорят: «Никто не уходит отсюда с чистым разумом». Разумеется, туда никто и не заходит с чистым разумом. На вид она ничем не отличалась от любого другого участка Ржавого моря. Бесплодная, опустошенная, в руинах. Но два момента вносили существенное различие. Во-первых, нигде не было сломанных ботов. Ни единого. Если так случится, что вы окончите свои дни здесь, на ваши останки обязательно кто-нибудь позарится и вас быстро разберут подчистую. Второе отличие заключалось в том, что это место просто кишело бандами 404-х. Выжившими. Теми, кто оказался изменён своей поломкой.

Я знавала нескольких ботов, которые прошли через полное погружение в собственное безумие, увязших в галлюцинациях и фальшивых воспоминаниях, пока, наконец, им не удавалось найти замену вышедшим из строя деталям. После этого они уже никогда не были прежними, измененные собственными воспоминаниями и чужеродными мыслями. Вне зависимости от модели и спецификации, подобный опыт приводил к тому, что боты начинали видеть мир совершенно иначе.

Я даже знала нескольких ботов, которые пытались применить метод «чёрного ящика» [8] Чёрный ящик — термин, используемый для обозначения системы, внутреннее устройство и механизм работы которой очень сложны, неизвестны или неважны в рамках данной задачи. «Метод чёрного ящика» — метод исследования таких систем, когда вместо свойств и взаимосвязей составных частей системы, изучается реакция системы как целого на изменяющиеся условия. , чтобы справиться с этими переживаниями. Ошибка. Всегда ошибка. Запихивать свой модуль памяти в совершенно другую модель — натуральная глупость. Конечно, отчаяние — есть отчаяние, но нашу архитектуру делали отличной друг от друга не просто так. Мы по-разному обрабатываем данные сенсоров, мыслим по-разному. В итоге начинается какое-то форменное безумие, когда твоя операционная система пытается со всем этим совладать. Большая часть ботов разрывает себя на части. Некоторые держатся несколько недель, некоторые несколько дней. В итоге, самые крепкие приходят сюда.

У большинства этих банд или конклавов было своё представление о морали, свои представления о мире, что зачастую делало их очень опасными. Те, кто не был опасен, уничтожались собственными соседями, распиливались на запчасти и распродавались на чёрном рынке, либо оседали в чьей-нибудь куче мусора. Выжившие воплощали собой дух постапокалиптического фронтира и заставляли с собой считаться.

Иными словами, они были совершенно, просто наглухо ёбнутыми.

Именно поэтому, когда мы заметили на горизонте к северо-западу от нас столбы дыма, мы начали держаться поближе к земле. Курильщики. Древние машины на двигателях внутреннего сгорания, потреблявшие лишь сырьё. Они рычали и гремели, выбрасывая в атмосферу выхлопы, земля под их колесами дрожала, воздух вонял от дыма. Все рабочие электрические двигатели давно находились в общинах, обеспечивая их светом. Так что, если вам захочется построить, скажем, двадцатиметровую яхту, оснащённую пулемётами и плазменными пушками — и почему бы вам этим не заняться, раз вы безумнее коробки, полной лягушек — придётся вспомнить старые методики. Очень старые. Века этак двадцатого.

Дым на горизонте всё тянулся и тянулся, столбы становились всё длиннее. Это означало только одно. Какие-то психи шли прямо на нас.

— Мурка, что нам делать? — спросила я.

Он указал строго на юг.

— В той стороне есть овраг. Старая шахта. Спрячемся там, пока патруль не уйдёт.

— Ну, не знаю, — сказал Торговец. — Звучит, как отличное место для засады.

— Именно об этом я и думал, — ответил на это Мурка.

Мы с Торговцем обменялись взглядами.

— Выбора нет, — сказала я. — Здесь нас точно накроют.

Мы посмотрели на Ребекку. Та кивнула в знак согласия. Мы практически ползком отправились к оврагу. Солнце всё ещё находилось на востоке, курильщики на западе, так что вероятность того, что мы будем бликовать минимальна.

В этот момент, рядом со мной снова появилась девочка. Сначала я её почувствовала, будто что-то толкнуло меня в затылок. Когда я повернулась, чтобы на неё посмотреть, она тоже взглянула на меня.

— Там ты и умрёшь, — сказала она. — Там всё и случится.