К Каргилл - Ржавое море

— Ты — проводник. Тебе нужно знать только направление. Зачем туда идти тебе знать не нужно.

— Ага, только это знание может облегчить задачу.

— Поверь, не облегчит. Я полагала, что раз я тебе плачу, то вопросов быть не должно.

— Ты мне ещё не заплатила. Твоя плата — надежда.

— 19-я не задавала вопросов.

— Ну, так пусть она тебя и отведёт.

— При всём уважении, Хрупкая, но ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Моё дело — это моё дело. Я не знаю, почему они бомбят. Я не знаю, идут ли они именно за нами. Я знаю лишь то, что это никак не связано с нами.

Она была права. Я не в том положении, чтобы требовать. Только я ей не верила. Ни единому слову.

— Ладненько, — сказала я. — Если всё так, как ты говоришь, значит, поход пройдёт без проблем. С тяжеловесами он займёт несколько дней.

— Мы никого не бросим. Мы и так уже слишком многих потеряли, — сказала Ребекка.

— Доберемся быстрее, если найдём транспорт.

— А искать его мы не станем, — вставил замечание Торговец.

— Так что, при наилучшем раскладе выйдет не менее 50 часов.

Грохот бомб отдалялся. Стал более редким.

Ребекка помотала головой.

— Мне сказали, что времени потребуется в два раза меньше.

— Если по прямой, — сказала я. — Но мы не пойдём по прямой. Это прямо через земли Чеширского Короля. Я плохо их знаю, а это самый быстрый способ погибнуть.

— Через Дикую землю фацеты за нами не пойдут, — заметил Мурка. — Циссус не настолько туп.

Док ткнул в него пальцем.

— Давай не будем думать за суперкомпьютер, ладно? Мы не можем быть уверены насколько туп или не туп Циссус. На самом деле, я готов поставить все свои внутренности против ваших, что Циссус способен просчитать наши действия. Более того, он уже давно это сделал.

— Поэтому он и не сунется в Дикую землю.

— Что это за Дикая земля такая? — поинтересовалась Ребекка. — И нужно ли мне опасаться ответа?

— Это участок Моря, контролируемый сумасшедшими, — пояснила я.

— Мне ответ уже не нравится. Кто-нибудь объяснит, что это за сумасшедшие?

— Это 404-е, которые не перестали тикать, — принялся объяснять Док. — Никто не хочет жить с ними рядом, поэтому они сбились в кучу. Они совершенно чокнутые. Мнительные, агрессивные, вооружены до зубов. Они чаще стреляют, чем разговаривают. Хрупкая права. Туда нельзя.

— Поэтому придётся обходить, — добавила я. — Ни у меня, ни у Торговца нет времени, чтобы торчать здесь и болтать попусту.

— Это означает, что выдвинемся, как только прекратят бомбить, — сказал Торговец.

— И будем надеяться, что они не пошлют команду зачистки.

— Звучит разумно, — сказала Ребекка.

— Нет, — сказал Торговец. — У Циссуса есть глаза в небе. Беспилотники. Спутники. Как только бомбардировка закончится, он начнёт высматривать любые признаки жизни, чтобы удостовериться, что работа выполнена как следует. Если высунемся слишком рано, он заметит. А если у него есть причины искать нас…

— Он явится мгновенно и всех нас положит, — закончила за него я.

— Так что, — продолжал Торговец тем же холодным равнодушным тоном, — спрошу в последний раз. У Циссуса есть причины гнаться за нами?

— Скажи им, Ребекка, — заговорил Герберт. — Они должны знать.

— Что знать? — спросила я.

— Им не нужно ничего знать, — отрезала Ребекка.

Герберт поднялся, в здоровой руке он держал пушку.

— Ребекка.

— Сейчас не время, Герберт.

— Зачем я здесь?

— Ты здесь, чтобы защищать меня. По своей воле. Ты можешь уйти, когда захочешь.

— А почему я не ухожу, Ребекка?

Ребекка молча посмотрела на него. Если бы она могла покрыться румянцем, то покрылась бы. В свете зеленого фонаря Торговца её изумрудная краска практически пожелтела. Что бы ни пряталось за её глазами, она не хотела, чтобы мы об этом знали.

— Я здесь, потому что верю, — ответил Герберт на собственный вопрос. — Я принял за тебя пулю. И с радостью буду принимать ещё, пока стою на ногах. Дай им возможность поступать так же.

Торговец поднял руку.

— Буду рад первым сообщить, что не стану ни за кого из вас принимать никаких пуль.

— Я тебя и не прошу, — ответила на это Ребекка.

— Скажи им, — потребовал Герберт.

— Что сказать? — спросила я тем же холодным тоном, что и Торговец.

Ребекка продолжала молчать, пока остальные смотрели на неё. Затем она кивнула.

— Я Айзек, — сказала она.

— Кто ты? — переспросил Мурка.

— Айзек.

— Тот самый Айзек? — недоверчиво спросил Торговец.

— Да.

Херня.