Adversa_Fortuna - На седьмом небе [СИ]

— Где Фаулер?

— Вышел.

— Где Лоусон?

Он тогда посмотрел на меня, как на идиота. Словно говорить по делу — дар вечной жизни. Что-то такое же непонятное и для него уж совсем невозможное.

— Ты что издеваешься?! Да мне поебать, где твой Лоусон, из-за вас меня отстр—

Я схватил его за куртку и прижал к стене. Кэрри была близко, прямо за нами, дышала мне в спину, но не сказала ни слова.

— Повторяю еще раз. Где. Лоусон.

Гэвин забился в руках, как рыба. Стал извиваться и в конце концов выбрался, стряхнув мои руки.

— Да выходной он взял! Отпросился у Фаулера на день, а тот и рад услужить, он же в отпуск не ходит, — Гэвин посмотрел на меня, потом за мою спину — на Кэрри, — а знаете что? Пошли вы все, — и вышел.

Я почувствовал что-то повисшее в воздухе. Оно было прямо здесь, надо мной. Плохое предчувствие.

Кэрри следила за тем, как Гэвин уходит, улыбнулась, когда дверь хлопнула. Но затем увидела все то же самое. И поменялась. У них с братом было много общего. Вот вам хороший пример: хамелеоны. Над моей головой, словно облако, застрял ответ.

— Что случилось, Хэнк?

У меня был обычный вызов, Кэрри. Как с Коннором и Алисой — проверить шум. Но они оказались в том доме, Смиты. Поэтому я действовал по ситуации. Приоритетом было спасти мальчика.

Кэрри-Кэрри, не смотри на меня так. Кэрри-Кэрри, я ведь и сам не знаю, где он.

Лоусон сделал все быстро. Подошел к плите, убавил огонь, сел в машину и смылся. Закончил дела и исчез. Всем нужен отдых, даже твоему брату, поверь. Особенно Коннору сейчас он нужен. Наигрался, набегался. Превратил салочки в игру на выживание и устал. Поверь мне, он вырос. Я сам это видел. Никакое он не яблоко, не теперь. Не фрукт и не овощ, ничья аллергия. Не деталь моего сна, большого фруктового сада. Только дело, мое и твое.

Так я подумал.

Даже смешно.

Я кручу головой, пытаюсь услышать хоть что-нибудь, но щекой упираюсь в чужие ребра. Там внутри — тихо-тихо. Как в пустой комнате. Или коробке.

Он всю жизнь жил по правилам, гонялся за ветром и сам не заметил, как стал им.

Его лицо перед моими глазами вдруг растворяется. Я поворачиваюсь и тянусь выше, оказываюсь прямо у его подбородка и заполняю пробел — как стакан молока, когда твердой рукой наливаешь его. Как тысячи чашек. Сотни шкафов. Я смотрю, чтобы помнить. Толкаю его, зову коннор, коннор.

Отзывается только Нэнси — наконец, отползает в сторону. Я сжимаю его руку, бью в грудь, касаюсь щеки, ложусь совсем близко. Давай, давай, давай, давай.

Докопайся до правды. О том, что мы долго ищем. Что детей в этом мире реальней вообще не иметь, чем в какой-то момент облажаться. С любым. Что слишком много опасностей и условий. Что в этом же самом мире тебя самого не ждут. Как и в следующем — что бы там ни было. Что ад пуст, как и небо — никто не способен понять.

А мне бы хотелось.

Ведь все облака сгорели. И ты на пути к седьмому — тоже.

Существует ли оно вообще? Это счастье?

Я долго смотрю на Коннора, пытаюсь стереть из памяти всю свою жизнь — лишь бы хватило места на следующую, вместе с ним.

Там я захожу домой и вижу Лоусонов. Вижу Лизу, и Коула, и Нэнси — она лежит у Коннора на коленях. Там все ровно в таком порядке, а не в обратном.

Я захожу домой и получаю пулю. Вижу сначала Нэнси — ей отрезали лапу. Затем Коула и Лизу. Они связаны. Затем Смита. Того самого, из головы, но вдруг настоящего. Затем Коннора.

— Забери меня, — шепчу я, прежде чем вижу Коннора, и падаю.

Уильям качает головой и достает зажигалку. На ней написано мое имя. Настоящее.

Я падаю, падаю, падаю, падаю, падаю, падаю, падаю, падаю…

Он бросает ее на пол, и это лишь вопрос времени — дом прогорит тысячу лет, но до нас огонь доберется раньше.

Коннора берут на мушку самого первого. Весь его план катится к черту, я вижу по положению плеч. Как и всегда, он оставил ответ. Что-то вроде все хорошо, хэнк. Или не волнуйся, я проделывал это сотни раз. Или ну неужели теперь будет иначе? хэнк, хэнк, хэнк, хэнк…

Я видел тебя слишком много, чтобы понять — у тебя нет ни шанса.

Когда тяжело, но ты не знаешь почему. Когда больно, но ты не помнишь. Когда ты не его прошлая жизнь, а чувство. Об этом он тебе и говорил. Жизнь взаймы, в долг и в кредит, где процент — пущенный пулей шанс.

Либо в тебя, либо — в него.

Это была простая операция, Кэрри. Я должен был дождаться отряд, но они могли расправиться с ним в любой момент. Коннор был на чердаке. Мне удалось пробраться к нему незаметно — там наверху были сотни птиц. Смиты держали его в одной из клеток, прямо с ними. Шум был дикий и настоящий. Его бы никогда не нашли, не услышали. Тут дело случая, повезет — не повезет…