Сергей Рублёв - Начало тьмы

— Ничего не понимаю… Все переговоры прекратились!

— М-м?.. И что это может значить?

Этнограф пожал плечами.

— Может, прекратили поиски? — говоря так, Отари уже не верил собственным словам. Тревога охватила его с новой силой — чувство еще более зловещее от непонятности происходящего. Жюль хмыкнул и достал из кармана комбинезона мнемограф:

— Посмотрим.

— Что это? — Ило перевернулся на бок, чтобы лучше рассмотреть.

— Я оставил на развилках поисковые датчики, — он коснулся грозди тех самых булавок на поясе — приходиться, знаете, по мере сил заменять исследователей других специальностей. Та-ак… — он задумчиво облизнул губы, глядя на экран. Отари, уже поняв суть, терпеливо ожидал продолжения.

— Некоторые из них запрограммированы на поиск животных… И регистрируют любое движение.

Отари глянул внимательно — уже не на схему, а на лицо говорившего:

— И вы думаете…

— Тут уж я предпочитаю не думать, — без следа прежней иронии ответил Жюль, — как говориться, береженого бог бережет. Если пещеру нашли, то мы должны своевременно узнать об этом. Но пока все чисто…

Больше ничего не говоря, он начал собираться. Координатор задумчиво наблюдал за этим, потом тоже поднялся:

— Куда пойдем?

Жюль охотно объяснил — на плане (впрочем, весьма предварительном) пещеры разветвлялись от единственного хода наподобие корней дерева. Лабиринтом это можно было назвать с большой натяжкой, но количество развилок достаточно затрудняло поиск, поэтому даже в случае обнаружения пещеры у Отари был шанс — этот-то шанс они и должны использовать, забравшись в самый глухой и дальний уголок. И побыстрее! Как уже сказал Жюль, береженого бог бережет. Хотя Отари, хоть убей, не мог себе представить, как, не зная секрета, можно найти вход… Но вдруг неожиданная мысль заставила его споткнуться:

— Жюль! А где вы оставили свои координаты?

Тот вначале посмотрел непонимающе, потом хлопнул себя по лбу:

— Ах, черт, верно — я и забыл! Техника безопасности, будь она неладна… В общей сети. Думаете, догадаются?

Отари только рыкнул — уж он-то хорошо представлял себе схему поиска.

— Будем надеяться… что не догадаются… — пропыхтел Кутюрф и еще прибавил ходу. Теперь Ило мог только возблагодарить небеса за то, что в экспедиции нет управленцев — по имеющимся данным он вычислил бы себя еще вчера. Преследователи пока что следуют за событиями — но в конце концов за дело может взяться и специалист вроде профессора Бронтома. А уж на его-то мозгах только что клейма нет: «Проверено Генетическим Контролем. Высший сорт».

Бегство (а это было уже настоящее бегство) продолжалось в полной тишине — слышалось только запаленное дыхание. После двух часов непрерывного движения они углубились еще метров на пятьдесят — светящиеся мхи стали гораздо разреженнее и тусклее, мерцание их приобрело синеватый оттенок. Жюль иногда останавливался на развилках, втыкая в мягкий настил булавки датчиков — сделанные из пластика, они не обнаруживались металлоискателями. Томительное предчувствие беды не оставляло — координатора мучило ощущение, что он чего-то не учел, чего-то не предусмотрел — и чем дальше, тем неотвязнее было это чувство. Беспокойство, необъяснимое, а потому мучительное, скапливалось как рудничный газ в шахте — заломило виски. Взрыв был неминуем, и он произошел:

— За нами идут, — мрачно оповестил Кутюрф, останавливаясь, — уже третью развилку… Это не совпадение. Вот… — он продемонстрировал на экранчике мнемографа схему пещер — три рубиновые точки тревожно пульсировали. Это действительно не было совпадением — неизвестные преследователи шли единственно верным путем, как привязанные… И Отари вдруг вспомнил — тупо переваливающаяся махина скира, с безукоризненной точностью следующая за указанным пеленгом… С проклятием подскочив к опешившему Жюлю, Ило схватил его за руку и поднес к глазам. Так и есть! В центре матового экрана браслета еле заметно светила предательская точка — Жюль Кутюрф, этнограф, про которого вроде как и забыли, был прочно связан паутиной пеленга! Через наземный передатчик, который он так предусмотрительно оставил… Жюль смотрел на спутника круглыми глазами — уж не свихнулся ли тот, не дай бог, от пережитых волнений? Отари невесело рассмеялся — как будто откашлялся, настолько сухо это прозвучало в мертвой тишине.

— Мы попались, — он мотнул головой, — твой браслет дает им пеленг…

— Ах, черт! — в негодовании вскричал Жюль и попытался было сдернуть его. Отари пресек эту попытку всего двумя словами: