Анна Семироль - Офелия

- А разве они что-то слышат? – удивился Кевин.

- У неё уши есть, - не отводя взгляда от поверхности воды, отозвался Питер. – Они же не просто для красоты, наверное.

Он ждал, что голодная Офелия выметнется из глубины прямо перед ним, как делают дельфины в зоопарке. Ему было немного страшно, но он замер и продолжал ждать. Рука, держащая рыбу на весу, устала, и Питер перехватил чешуйчатый хвост другой рукой.

- Смотри! – шёпотом воскликнул Кевин, и когда Питер повернулся, он указал ему вперёд и левее: - Возле островка… Это она?

Русалка почти сливалась с белым камнем острова. Держась одной рукой за край, высунув из воды голову так, что всё, что ниже носа, было скрыто под поверхностью, Офелия наблюдала за мальчишками. Уши, похожие на мятые рыбьи плавнички, слабо подрагивали. При свете дня Питер разглядел, что они у русалки не белые, а розоватые, к кончикам ярче.

- Какие у неё глазищи жуткие… - восторженно прошептал Кевин.

Офелия не отрывала взгляда от рыбы в руке Питера, покачиваясь в воде вверх-вниз, будто ей очень хотелось броситься, схватить пищу, но она не решалась. Длинные белоснежные волосы струились по поверхности тёмной воды, свивались с лентами платья русалки.

- Иди сюда, - позвал Питер тихо. – Иди. Кушать.

Тонкие белые пальцы отпустили край островка, Офелия быстро и бесшумно ушла под воду и вынырнула так же беззвучно на несколько метров ближе. Мальчишка покачал рыбой из стороны в сторону, опустил её ниже к воде. Девочка-цветок снова нырнула.

- Питер, она не… - предупредительно начал Кевин и осёкся.

Русалка вынырнула прямо перед Питером. По плечи высунулась из воды, склонила вбок аккуратную головку – как будто прислушалась. Мальчишка застыл, соображая, что делать. Ему очень хотелось бросить рыбу и отпрыгнуть на безопасное расстояние, но он не мог отвести глаз от невероятной, нечеловеческой красоты, до которой и было-то – руку протянуть ещё совсем немного…

Питер как очарованный смотрел на медленное колыхание воланов и лент, на тоненькие косточки ключиц, выпирающих под алебастровой кожей, на то, как несмело тянутся к рыбине маленькие ладони с удлинёнными пальчиками. Под водой через толстое стекло русалка казалось больше, чем была на самом деле.

- Бери, - прошептал Питер. – Не бойся, это тебе…

Алые точки зрачков дрогнули, взгляд прозрачных, как чёрное стекло, глаз сместился на лицо Питера. Мальчишке стало не по себе, во рту мгновенно пересохло. «Если я разожму пальцы и прыгну назад, она меня не схватит, - пронеслось в голове. – Быстро разожму и отпрыгну, если… если…»

Бело-розовые ушки русалки приподнялись, Офелия приоткрыла рот и чуть раздула ноздри. Питер нервно сглотнул. Пальцы затекли, рыба в руке казалось тяжёлой, как камень.

- Пи-ит? – жалобно протянул Кевин за спиной.

Белоснежные ладони, сложенные чашей, осторожно коснулись рыбьей головы, и Питер улыбнулся: есть! В ту же секунду кто-то грубо схватил мальчишку за шиворот и отшвырнул назад.

- С ума спятил? – прогремел мистер Палмер, возвышаясь над испуганно скорчившимся на земле Питером. – Ты совсем рехнулся?

- Папа, я ничего не сделал, - севшим голосом пролепетал Питер. – Я ей еды купил, пап…

- Мистер Палмер, здрасьте, я Кевин Блюм. – мальчишка шустро протянул хозяину поместья ладонь. – Очень рад познакомиться, очень-очень! Простите, мы действительно ничего плохого не хотели, мы кормили русалку. Пит сказал, ей забыли купить рыбы, вот мы и проявили ответственность.

- Ответственность… - сквозь зубы процедил Леонард Палмер, наблюдая, как светлое пятно исчезает в глубине пруда.

Питер наконец-то сел, зашарил руками в траве в поисках отлетевших с рубашки пуговиц. Кевин, бледный и говорливый в сто раз больше обычного, нёс какую-то чушь про то, как он мечтал увидеть хоть одного оттудыша, и как здорово, что мистер Палмер поймал и привёз такую интересную зверюшку, и…

- Она не зверюшка, - пропыхтел Питер, поднимаясь.

- Она смертельно опасная тварь, - произнёс отец таким тоном, что Питеру захотелось сей же момент сигануть в пруд и утонуть. – Мистер Блюм, я очень рад с вами познакомиться. И я очень надеюсь вас увидеть в гостях при более удобных обстоятельствах. А пока прошу нас извинить, Питер проводит вас до ворот и тут же вернётся домой.

Кевин снял очки, протёр их расстёгнутым рукавом рубахи и тут же водрузил обратно на острый нос с лёгкой горбинкой. Посмотрел на Питера, поникшего и напуганного, и вдруг звонко, чеканя слова, проговорил: